Она придвинула стул и села рядом со мной.
— Видишь ли, однажды, много лет назад, когда твой дедушка был еще жив, я экспериментировала с разными ингредиентами, пытаясь изобрести новую выпечку.
Она улыбнулась.
— Я собиралась назвать ее в честь твоего дедушки. Он стоял у печей, выпекал хлеб, а я здесь готовила свою новую выпечку. Я пела про себя и вырезала фигуры, когда вдруг тесто ожило в моей руке! Никогда в жизни мне не было так страшно! Я бросила тесто и с криком побежала к твоему дедушке. Я сказала ему, что тесто ожило у меня в руках, и ждала, пока он сходит взглянуть. Но к тому времени, когда он подошел к нему, тесто перестало двигаться.
— И что же ты сделала?
— Ну, примерно через десять минут, когда мы просто стояли и смотрели на кучку теста на столе, мы решили, что это не опасно и что мне можно спокойно вернуться к работе. И тогда у меня появилась идея. Я снова взяла тесто и начал петь свою песню, как и раньше. И действительно, тесто начало двигаться.
Бабушка рассказала, что она продолжала свои эксперименты в течение следующих нескольких недель и обнаружила, что она может делать все что угодно со своей выпечкой. Она могла делать живых людей из сырого теста; она могла делать пончики с желе в форме змей, которые скользили по столешницам; она могла делать мучных запеченных людей с тщательно детализированными лицами, которые могли делать все, только не говорить; она могла делать само-скатывающиеся пончики.
Мой дедушка, напротив, не мог сделать ничего из перечисленного, хотя и пытался. Даже точно следуя указаниям бабушки, он не смог создать ничего, кроме традиционной выпечки.
Только у бабушки была такая способность.
Однако она не называла свой талант чем-то столь банальным или очевидным, как «Сила» или «Дар». Она называла это Джинджербред.[21]
Бабушка закончила рассказывать мне эту историю и встала, чтобы приступить к работе.
— Ты единственный человек, которому я когда-либо рассказывала об этом, — сказала она. — Я никогда никому ничего не говорила.
— Даже маме?
— Даже твоей маме. — Она посмотрела на меня. — Обещай, что никому не скажешь ни слова.
— Обещаю, — сказал я и на мгновение задумался. — Зачем ты мне это рассказала?
Бабушка улыбнулась.
— О, я не знаю. Мне вдруг пришло в голову, что, может быть, в тебе тоже есть способность оживлять хлеб.
Я вскочил со своего места.
— В самом деле? Ты научишь меня как это сделать?
Она рассмеялась.
— Думаю, это можно устроить.
Рецепт был довольно прост. Странные жидкости в экзотических маленьких коричневых бутылочках оказались ванилью, экстрактом какао, кленовым сиропом и, как ни странно, лекарством от кашля. Маленькие круглые конфеты можно было купить в любом магазине, где продавали украшения для тортов. Все, что мне нужно было сделать, это добавить все это в лепешку или тесто для пончиков, перемешать и спеть песню.
Она разрешила мне прямо там попробовать пару раз, и это сработало. Она даже дала мне список основных команд — отдельные слова из песни, — которые будут управлять созданиями.
Это осталось нашей тайной. И, верный своему слову, я никому не сказал; даже маме, даже Джимми.
Однажды ночью, несколько недель спустя, перед тем, как лечь спать, я услышал легкий стук в окно. Я перекатился на кровати, раздвинул шторы и увидел маленькую мучную запеченную лошадку, которая смотрела на меня, царапая стекло. Смеясь, я открыл окно, схватил лошадь и съел ее.
Через пару дней, когда мама и Джимми ушли в магазин на несколько часов, я быстро сделал свое маленькое животное. У меня не было никаких формочек, и животное не было похоже ни на что, но оно двигалось. Я просмотрел свой лист с написанными командами и отослал животное, но оно так и не добралось до бабушки. Мои методы управления еще не были настолько хороши.
Впрочем, я продолжал работать над этим, и со временем стал весьма опытен. Я не использовал формочки для печенья или пудинга, а вместо этого лепил свои собственные фигуры. Я отправлял создания из теста к бабушке, а она переделывала их, добавляла что-то, убирала и отправляла обратно мне, измененных, но все еще узнаваемых.
Только однажды у меня случилась неприятность — печеньки-циклопы, которые сбежали от меня и сновали по дому, выбегая на улицу, — но я не сказал об этом бабушке.
Бабушка умерла, когда мне было девятнадцать. Сердечный приступ, так сказал доктор. Мама была той, кто нашел ее; она лежала на полу своей кондитерской, ее лицо было покрыто белой мучной пудрой, а на столе над ней лежал наполовину свернутый лист теста. Очевидно, она умерла, когда готовила пончики и пирожки для утренних покупателей.
21
Здесь автор, скорее всего, называет такой талант как «Оживляющий хлеб». Gingerbread (англ.) — игра слов, от разг. ginger — оживлять и bread — хлеб.