— Господин ординумий, — поджав губы, сказал Волютар, — соизволите ли вы объяснить причину вашей агрессии?
— В моих действиях пока что не было ничего по-настоящему агрессивного. — холодно отозвался ординумий. — И что именно тебе непонятно в них? Как верный слуга закона и порядка, я помешал свершению преступлению.
— О каком преступлении вы говорите? — вроде с искренним непониманием говорил верхавный. — То, что происходило до вашего вторжения было самым обычным явлением на Празднике Публичности.
— Действия насильственного характера неприемлемы даже на празднике Публичности.
— Возможно они были и не совсем насильственного характера. — лукаво улыбнулся Волютар, как будто бы и не был напряжен в этой рискованной для него во всех отношениях ситуации. — В конце концов, не похоже, чтобы наши незванные гости совсем не получали удовольствия от того, что с ними делали.
Лицо Марлин вспыхнуло от возмущения:
— Да как вы смеете! Даже под воздействием вашего злосчастного афродизиака я была в состоянии потребовать оставить меня в покое!
— Были, я верю, но не сделали этого. Если бы я действительно услышал что-то вроде «Не трогайте меня!» или «Я не хочу этого», то отступил бы. А «идите к чёрту!» можно интерпретировать слишком по-разному.
Марлин взбешённо сжала кинжал и, наверняка, набросилась бы на верховного, не находись с ней в одной комнате ординумий.
— Вы просто похотливая скотина! — прошипела она. — Вот и вся истина. — тенебрумке уже было всё равно, возбудят ли за эти слова против неё уголовное дело, назад она их ни за что не возьмёт.
— Ваших демонов тоже ничто не остановило бы! Таким порочным принципам вы их учите — получать удовольствие любыми способами! — с печальным негодованием сказал магистр, слегка взмахнув руками. — И Серена…— Бальтазар вновь посмотрел на девушку. Глаза юной демонессы всё ещё горели от вожделения и похоже только страх перед вооружённым и враждебно настроенным ординумием мешал ей ещё раз броситься на магистра и Марлин со своими любовными домогательствами. — Я не понимаю, как ты могла так поступить! Не ты ли всегда была доброй и скромной девушкой? Неужели Волютар за столь короткое время уже так сильно успел испортить тебя?
— Почему вы говорите, что он испортил меня!?— с обиженным непониманием отозвалась Серена. — Я никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой и живой! Наконец-то я получила любовь от кого-то! И не просто от кого-то! От стольких красивых демонов и от прекраснейшего Волютара! Если это по-вашему плохо, то почему это так приятно?
— Но Серена, далеко не всё же, что приносит удовольствие, является правильным….
— Неправда! Именно наслаждение присуще всему хорошему! Так говорит господин Волютар!
— И веришь верховному Либурбема, которого знаешь всего один вечер, больше, чем матери и магистру? — грустно задала вопрос Марлин.
Серена похоже на время забыла о грозном присутствии ординумия и без всякой робости выпалила:
— Не имеет значения сколько мы знакомы! Мы сразу поняли и полюбили друг друга! Я вправду чувствую, что господин Волютар любит меня!
— Но разве мы с магистром не любим тебя? В отличие от Волютара мы любим тебя по-настоящему.
— По-настоящему? — Серена улыбнулась с горькой иронией. — Но ни магистр, ни особенно ты, мама, до этого никогда не выражали свою любовь…Да, я поняла, что вы скрывали свои чувства до сегодняшнего дня. Но господин Волютар с самого начала был откровенен со мной и ничего не стеснялся! Значит он любит меня больше, чем вы.
— Но мы пришли за тобой и хотим вернуть обратно. Именно потому что, отныне будем более честны со своими чувствами.
— Нет! — вскричала Серена — Я ни за что не вернусь в Тенебрум! Как вы можете быть так жестоки ко мне! — в глазах её блеснули слезинки. — И вы ещё после этого говорите, что любите меня по-настоящему!
— Соглашусь, вы и вправду поступаете слишком сурово с Сереной. — поддержал юную демонессу Волютар. — Неужели вы не понимаете, что одна мысль о возвращении в холодный город ей противна? Даже если вы и будете обращаться…более ласково с Сереной, она всё равно не сможет быть счастлива в месте чуждом её чувствительной натуре. Если вы её действительно любите, то не правильней ли будет не причинять боли и позволить жить как она того хочет?
— Я не хочу, чтобы ты страдала Серена…— сказала Бальтазар. — Но ещё больше я не хочу, чтобы страдала твоя нравственность.
В печальном раздражении девушка сжала зубы.
— Хватит выкрикивать уже ваши громкие слова о нравственности. — вдруг недовольно произнёс Волютар. — Нравственность ли заставила вас отвергнуть Серену? Я очень сомневаюсь в этом. Лучше скажите-ка правду. Что на самом деле стало причиной для вас обоих быть бесчувственными к этому милому созданию? — странно, Волютар словно давал им совет, как бы Марлин стоило попытаться урезонить Серену. Но вести откровения прямо здесь, в присутствии немалого числа либурбемцев?...Всё это походит на глупую патетичную сцену в театре…Но похоже иначе не получится.
====== Глава 3. Молчание. Часть 11 ======
Бальтазар подошёл к юной демонессе первым.
Казалось, он поначалу хотел обнять её, но в итоге не позволил себе.
— Я сделал это, потому что сомневался и боялся…
— Боялись? — Серена в своём привычном жесте недоумения склонила голову на бок. — Почему?
— Я…— и Бальтазар рассказал Серене свою историю, ту же, которую поведал ранее Марлин, однако…с неожиданными новыми подробностями.
Оказалось, ещё в совсем маленьком возрасте магистр потерял мать, которая страдала от излишней для тенебрумки эмоциональности и впечатлительности.
Однажды, когда отец не вернулся после сражения, и равнодушные языки разнесли весть, что он был убит, душа бедной женщины получила фатальный удар. Слишком хрупкая и чувствительная по натуре, она безумно дорожила всеми любимыми демонами и больше всего на свете боялась потерять кого-то из них (глупая бедняжка, видно, даже в тайне желала встретить свою смерть прежде родителей).
На самом деле, отец Бальтазара был ранен и потерян где-то в Тёмных лесах. Случайно разбив во время битвы свои бутыльки с зельем телепортации, он лишился возможности быстро попасть домой. Все, так называемые товарищи, бросили его на произвол судьбы, даже не пытаясь отыскать. Страшно представить, какой степени выдержка и решительность понадобилась мужчине, чтобы спустя много дней вернуться домой сквозь дебри густых лесов и заброшенных поселений, переполненных фантомами.
Матери магистра уже не было…в своём прежнем виде.
Её поэзия наполнилась скорбными и кровавыми тонами…
Последние строки, которые она смогла написать…
То были строки незаконченного стиха…
Который, быть может, даже и не начинался…
«Если ты ушёл в пустоту
То я хочу прыгнуть за тобой…»
Спустя 10 лет отец магистра скончался от физического и умственного истощения. Участие в войне при Каллистусе не приносило никакой прибыли и являлось обязательным, потому содержавшие всю семью воины зачастую были вынуждены горбатиться как рабы. Отец Бальтазара употребил всё, что мог, чтобы дети его избежали мобилизации и служения у Кровавого Тенилвура. Тот же мужчина, который отдалился от своих детей, воспитав их как чужих друг другу созданий, убивал себя ради их спасения…
Марлин поняла, что даже сейчас, спустя много лет, Бальтазар не мог без скорби рассказывать эту историю.
— Ах…Серена с печальным сочувствием улыбнулась. — Милый…— будучи не в силах выразить все оттенки чувств словами, она нежно прижала Бальтазара к себе. — Я бы никогда не злилась на вас, если бы знала.
Тенебрумец не отстранился от Серены, хоть и всё ещё избегал смотреть ей в глаза.
История магистра тронула и ординумия, что заметил Волютар по его смягчившемуся лику и победно усмехнулся.
Наконец, подошла к Серене и Марлин.
— Я надеялась, что мне никогда не придётся рассказывать это, ибо моё прошлое — моя главная тайна. Господин ординумий, — вдруг обратилась демонесса к молодому защитнику порядка, — раз я не могу уклониться от своей исповеди, то я полностью покоряюсь вашему суду.