— О чём это ты, мама? — обеспокоенно спросила Серена
Ординумий понимающе молчал.
— Серена, — глубоко вздохнув, начала Марлин, — у меня были веские причины запрещать тебе сближаться со мной. Я не порядочная тенебрумка, как ты всегда считала. Я……Полагаю, мне стоит начать с того, что Марлин… — моё ненастоящее имя. Или, правильней сказать, не первоначальное.
— …м-мама…что ты имеешь в виду? — побледнела от изумления Серена.
— Когда-то меня звали…Мириам Флоренти. Я росла в семье зажиточных чиновников с безупречной репутацией. За счёт выгодных связей отцу удалось избежать мобилизации, благодаря чему мать в свою очередь была избавлена изнурительных рабочих дней для прокормления семьи. Да, мои родители были весьма прагматичными демонами, которые умели пользоваться своими привилегиями и во всём были благоразумны. Во всём кроме одного…Своей дочери Эленей…
Возможно с её рождением они впервые в своей жизни полюбили. И не удивительно, Эленей была так мила, что могла очаровать любого встречного демона. Родители души не чаяли в ней. Она стала идеальным плодом их союза, который хоть и не был основан на любви, но породил её имитацию.
Эленей всегда получала всё, что хотела. Родители исполняли любые её прихоти и капризы, часто забывая об основных тенебрумских принципах с ней.
Когда же на свет появилась я, столь невзрачная в сравнении с идеальной первой дочерью, они были неприятно поражены. Очевидно, что они ожидали появления ещё одного прелестного создания, а не уродливого демонического порождения. Родители были ужасно разочарованы. Более того, они совсем скоро поняли, что совершенно не способны полюбить меня.
Проблема вероятно была не в глупой поверхностности, из-за которой родители инстинктивно решали, что любви достойно только миловидное чадо. Вернее, не в одном этом. Думаю, не последнюю роль здесь сыграло эгоистичное родительское тщеславие, с которым они считали, что общество должно видеть их в наилучшем виде: в процветании, в достатке и, разумеется, с достойными и прекрасными продолжателями рода...
С моей внешностью светское общество не могло встретить меня иначе, чем со снисходительностью. Конечно со временем, достигни я больших успехов по жизни, многие аристократы могли и перемениться на более уважительное отношение.
Предвидя все эти постыдные для себя моменты, родители всерьёз подумывали отдать меня в приют. И лишь принципиальность в глазах того же общества помешала им сделать это.
Тем не менее, они старались как можно реже показываться со мной в своих аристократических кругах. Не только тщеславный стыд занимал их чувства. Смею сказать, родители чувствовали настоящее отвращение ко мне…
Я не могла не замечать, как часто они находили всякие оправдания, чтобы реже видеть меня, реже говорить со мной. Сколько раз они врали, что уезжали куда-то по делам или к далёким друзьям, среди которых для меня не могло найтись место. Я знала, что они в это время уезжали на различные праздники и мероприятия с Эленей. Я оставалась дома одна в окружении равнодушных слуг. Единственными моими друзьями и членами семьи тогда становились школьные учебники, за которыми я и проводила большую часть времени.
Изначально всё моё учебное трудолюбие поддерживалось лишь жаждой заслужить родительскую любовь, а потом стала единственным смыслом жизни. Я не просто преуспела в школе, а стала лучшей ученицей в классе, получила много наград за отличия.
Но родителям было всё равно.
Эленей оставалась для них во всём лучшей, даже если в действительности это не соответствовало правде. Её порой превозносили за сущие мелочи и быстро прощали даже за серьёзные проступки.
То правда, демону готовы простить что угодно, если он прекрасен и обаятелен и не готовы ни в чём ценить, если он уродлив.
Иногда я чувствовала себя чем-то вроде инструмента, для которого так и не смогли найти хорошего применения, но который так и не решились выбросить.
Всё же стоит отдать им должное, родители заботились обо мне, как могли.
До того дня, пока к нам не явился один членов личной армии Каллистуса.
Правитель Тёмных земель собирал новую партию служанок для себя…
Однако привлекательные демонессы фактически становились его наложницами, а скромной и дурной внешности — служанками как таковыми. Из-за зверского обращения последние особенно часто и быстро умирали у Каллистуса. Ходили слухи, что недалеко от замка повелителя уже давно были вырыты катакомбы, в которые сбрасывались бесчисленные трупы несчастных девушек.
Так что Эленей даже с её красотой и шармом всё ещё грозила опасность быть забитой до смерти или измученной в руках кровожадного тирана. Садизму Каллистуса не было предела, и в своих постоянных стремлениях удовлетворить его, повелитель оборвал жизнь далеко не одному десятку прекрасных демонесс.
Каждый знал, что отдать свою дочь Каллистусу значило отдать её на растерзание и отправить на верную смерть. Не могло быть страшней трагедии для любящих родителей, которые неспособны были противиться власти повелителя.
Однако мои влиятельные родители могли позволить себе обыграть ситуацию в свою пользу.
Потому…
«Прошу вас, не забирайте у нас любимую дочь!» — умоляли они стражника. — «Возьмите лучше младшую! Она — очень способная и прилежная девушка. Она точно станет полезной служанкой для нашего повелителя.»
Я не хотела верить услышанному…
«Так ли она даровита, что могла бы стать приемлемой заменой вашей старшей дочери?» — сказал стражник, окидывая меня пренебрежительным взглядом.
«Да, господин, безусловно!» — чуть ли не в унисон тараторили родители. — «Её неприглядная внешность — неприятный недостаток, конечно, но талантов у неё много.»
К моему ужасу, именно в тот момент родители внезапно вспомнили про все мои достижения и отличия. Хвастовству мной просто не было предела.
Стражник не был сильно впечатлён. Но, принимая во внимания авторитет моих родителей, он решил, что пока можно было склониться к компромиссу.
Нет, к тому времени я уже давно не питала никаких иллюзий на счёт родительских чувств ко мне. Но я верила, что из формальной принципиальности они будут оказывать мне покровительство хотя бы до моего совершеннолетия.
Я надеялась, что они защитят от кровожадных когтей Каллистуса нас обеих. Но родители решили, что тогда им наконец представилась удобная возможность избавиться от противного ребёнка. При они этом не рисковали быть осуждёнными в обществе за жестокосердие. При надобности родители могли вполне убедительно разыграть роль несчастных родителей, чья дочь самоотверженно согласилась пойти в служанки к Каллистусу вместо старшей сестры.
Становясь слугой правителя, тёмные отказывались от всего. От семьи, от свободы, от любой иной жизни вне замка правителя и даже от своего имени…Фактически становились никем, кроме как покорным и вечными слугами…Рабами.
Мне было всего пятнадцать. Я не успела даже закончить школу и лишалась возможности продолжить её. И хуже всего было то, что мне, вероятно, уготовано было умереть до моего совершеннолетия…
— Я…— Марлин посмотрела в наполненные состраданием глаза Серены. Как бы ей хотелось, глядя в эти невинные эмоциональные глазки, быть предельно искренней с ними.
Но нет. Некоторые вещи было слишком страшно и больно рассказывать.
Вновь запульсировала боль в щеке…
Она почти физически вспомнила многие эпизоды.
Разные эпизоды из жизни в замке.
И в то же время такие похожие друг на друга….
Жёсткая подошва ботинка впечатывается в лицо, почти до крови раздирая кожу.
Марлин кажется, что её челюсть скоро начнёт трескаться от такого чудовищного давления. Боль была безумной. Дыхание утяжелилось и запятналось железным запахом крови.
Интерьер кругом стал размытым, и лишь конечности острых ножей выступали из общей пелены. Сверкающие острия смотрели прямо на неё.