Ниже отчёта было приписано: «Весьма тяжёлый случай. Сей субъект требует особого наблюдения. Он расположен к насилию и серьёзно опасен для общества.»
Шедоу сердито смял лист с отчётом.
«Эти слова должны быть сказаны о всех воспитателях и учителях этого места, а не о детях!»
Велика вероятность, что эти обвинения были полной ложью, результаты расследования сфальсифицированы и истинным убийцей отца Райана, действительно, была его мать …Не исключено, что и весь отчёт по Райану — одна большая выдумка. Но это чересчур даже для безучастного псевдопсихолога Гренима. Нужно будет поговорить с самим юношей об этом.
Но Шедоу уже казалось, что Райан не был похож на сумасшедшего.
…
Пустое поле для имени. Некий безымянный ребёнок с фамилией Хиакримис. Ниже приписано: «Среди некоторых детей стал зваться Найтом шесть лет спустя после прибытия».
«…Найт…неужели от самый близкий друг Фраджил?»
«Причина зачисления: Добровольный отказ единственного потенциального опекуна, матери Инфеликс Хиакримис от ребёнка;
Отчёт: Ребёнок был передан в приют вскоре после своего рождения. Инфеликс Хиакримис отказалась давать объяснение своего решения. Однако, говорили, было заметно, что действовала она без сомнений и сожалений. В отношении матери к своему сыну прослеживалось неприкрытое отвращение. Также Инфеликс Хиакримис категорически отказалась давать какую-либо информацию об отце мальчика. Вероятно, женщина была в крайне плохих отношениях со своим предполагаемым мужем/любовником, либо стала жертвой понятного рода насилия.
Однако мальчик на протяжении всего своего пребывания в Стрейсолсе постоянно выискивал информацию о биологической матери и даже смог раздобыть адрес её проживания. Воспитатели и руководство приюта разрешали данному подопечному до определённого срока отправлять письма Инфеликс Хиакримис…»
«…Значит раньше детям позволяли связь с внешним миром? ...Или…?» — задумался Шедоу.
Он нашёл в папке больше десятка писем, поздние из которых были подписаны «от Найта Хиакримиса» и адресованных Инфеликс Хиакримис. Каждое из них было проштамповано кровавого цвета печатью с надписью «возврат отправителю». Ни одно письмо не выглядело вскрытым.
Движимый меланхоличным любопытством, Шедоу взял в руки один из конвертов и вскрыл его.
Маленькие, но аккуратные буковки всплыли перед глазами.
Написано было почти семь лет назад…
«Дорагая мамочка,
Я очень хачу чтобы однажды ты ответила мне и написала как у тебя дела. Почтальон сказал мне больше не писать тебе письма и что ты никогда на них не ответишь. Он не объяснил мне почему. Если он прав то наверное я должен попросить у тебя прощенее. Но я не знаю прав он или нет потому всё равно пишу тебе, мама. Я всё ещё надеюсь что однажды ты прочтёшь мои письма и напишешь мне.
В последнее время мне часто стоновиться страшно. Госпадин Фелексатус пугает меня. Он перестал быть добрым с нами. Многие учителя ушли из приюта после того как узнали что праизошло с его женой...Я видел что случилось…Я слышал как госпажа Фелексатус кричала. Я видел много крови в которой она лежала и корчелась от боли когда старшекласники исбивали её. Я не знаю почему но ничего не смог зделать. Я просто смотрел и не мог отарвать взгляд. Я хотел закрыть глаза и заткнуть уши. Но почему-то не сумел даже пошевелиться.
Госпадин Фелексатус как-то наказал их, и они ищезли. Меня он долго спрашивал почему я ничего не сделал. А потом сказал что я трус и выродок, что я мог спасти её если бы позвал на помощь.
Я не могу перестать думать об этом. Мне очень больно.
Мама, я бы очень хотел чтобы ты сказала мне что делать.
Почему всё так происходит? Что нужно сделать, чтобы госпадин Фелексатус простил нас, прежде всего меня и снова стал добрым?
Я хочу чтобы ты вернулась, мама.
Или ты тоже считаешь что я трус и выродок?
Умоляю ответь хоть что нибудь. Хотя бы одно слово…
Твой сын Найт.»
Полные горечи и застывших слёз глаза Шедоу после прочтения письма Найта прошлись по казённым отчётам многих душераздирающих историй маленьких страдальцев. Тем сильнее сострадание сжало сердце молодого демона. Горящий в нём гнев на всех работников приюта был слегка притушен возникшими вопросами.
Но сначала он должен был сделать самое главное — освободить заложников этой детской тюрьмы.
====== Глава 4. Ненависть. Часть 9 ======
Охранник всё ещё спал, развалившись верхней частью тела на столе у входа. Даже тогда, когда похвально быстро справившийся со всей необходимой документацией Шедоу передал по громкоговорителю сообщение всем воспитанникам приюта собраться во дворе. Только когда молодой демон подошёл к нему и грохнул толстую папку с документами на стол, охранник резко поднял голову и с толикой сконфуженности спросил:
— Да, вам что-то нужно, господин?
— Выпустите всех детей во двор.
— Ох…во двор? Вы серьёзно? Это приказ от господина Феликсатуса?
— Нет, Феликсатус навсегда покинул свой пост. Это приказ лично от меня. Советую вам подчиниться, или же придётся заставить вас. И заодно, скажите мне код от ворот.
— Ох…Богиня… — машинально пробормотав спрашиваемый код, охранник сонно потянулся. Затем сонливость начала пропадать с его лица, и он, пока не воспринимая неприкрытой угрозы, исходящей от Шедоу, беспокойно спросил: А к чему всё это? Что здесь вообще происходит?
— Я решил усыновить всех детей этого приюта, а заодно и навести здесь порядок.
— Всех? Вы шутите? — поражённо воскликнул некогда сонно-апатичный охранник.
— Нет.
— Вы что спятили? Их же больше сотни! Откуда у вас найдутся средства, чтобы всех растить!? А даже если и найдутся, то как вы себе представляете воспитание сотни сыновей и дочерей одновременно?!
— Я смогу найти решение этой проблемы. Дети заслуживают гораздо лучшего места для жизни. Им где-угодно будет гораздо лучше, чем здесь.
Охранник рассеянно и задумчиво прислонил указательный палец к левому виску:
— …Хм…значит, вы взяли их из жалости…Великодушно, но глупо. Вы хоть представляете с кем будете иметь дело? Они — отнюдь не недолюбленные ангелочки! Господин Феликсатус вам не рассказал? К слову о нём…Что вы имели в виду, когда сказали, что «он покинул свой пост»? …И что собираетесь «навести здесь порядок»?
Шедоу ответил маниакально-ледяным взглядом. С задумчиво приподнятой рукой обнажились когти молодого демона и охранник, увидев на них отчётливые следы кровопролития, всё понял и ужаснулся. Встав со стула, он шокировано вперился в Шедоу и, отдаляясь, заговорил.
— О…Богиня…зачем вы... — телефон охранника тут же отлетел в дальний угол, стоило демону вытащить его из кармана и сделать одно трясущееся нажатие.
— Ординум вам не поможет. Если не желаете встретиться с моим гневом в худшем виде, то советую оставить всякое сопротивление и подчиниться.
— Да кто вы такой? И что себе позволяете!?
— Вам это знать необязательно. Но сюда я прибыл, потому что дети позвали на помощь.
— Что же вы наделали…— говорил охранник, осматривая Шедоу с ног до головы, будто пытаясь понять свои шансы в возможной схватке. — Неужто не могли приютить всех воспитанников без убийств?
Похоже, ситуация в этом проклятом месте с каждым часом становилась всё более безумной…И сейчас демон, предельно плохо играющий роль охранника, был в неё полностью вовлечён. Не было смысла таить перед самим собой: он давно понимал, что хотел уйти отсюда, из этой чертовщины, где все посходили с ума (и порой сложно было сказать кто сильнее: дети или взрослые…), где поселилось каллистувское исчадие в лице надзирателя, потому давно перестал изображать из себя радивого работника. Едва ли им и можно было стать, когда единственную опасность Феликсатус видел лишь в детях, и всё сводилось к тому, чтобы не выпускать их из приюта, с чем безупречно самостоятельно справлялся надзиратель. А от «внешней угрозы» охраняли клейма «Майндката» и внушительное ограждение. Одного этого хватало на много лет. До сегодняшнего дня.