Конечно, он не был идеальным, судя по слухам, в молодости немало всего натворил, но всё же Лион Иракибили был одним из редких представителей власти, кто сильно заботился о благе подданных. Вне зависимости от их класса, авторитета и финансового состояния.
Но Андре было тогда на это плевать. Всё о чём он думал, это как бы побыстрей, но не слишком очевидно свести счёты с жизнью. Он и не мог подумать, что дойдёт до такого.
А если бы знал, то остановился бы? Разве способен бы он был выйти за рамки собственного мироощущения и обеспокоиться о последствиях для чужой семьи?
Андре снова увидел предсмертный лик Лиона, и у него всё сжалось изнутри. В ту секунду, когда Латенто пронзил верховного кинжалом, у молодого демона определённо оборвалось что-то в душе. Какая-то струна, которая отвечала за беспечность и равнодушие к последствиям своих проступков. Ничто никогда не страшило Андре сильнее душевных мук. И выбрав тогда столь изощрённый способ самоубийства, он стремился и тому, чтобы погрести всю душевную боль под телесной. Физическое страдание — было лишь опасным, но быстрым в действиях монстром для него, в то время, как раны, нанесённые чувствам, были подобны медленно убивающему яду. Такому, противоядие которому Андре всё ещё искал. Однако, надо признать, что монстр телесных мучений был всё-таки недооценён им ... Именно такие создания, как Лион Иракибили, его свирепые исполнители, заставляли признать это. Андре всегда думал, что боялся исключительно за себя. Но сейчас полновесное осознание того, что он невольно натравил этого кривого монстра с вырванными глазницами на безвинное создание, убил им было едва ли не хуже, чем самому стать его жертвой.
Глазницы Лиона принялись расширяться и наливаться кровью. Когда из глаз его полились кровавые слёзы, Андре содрогнулся всем существом и, схватившись за голову, упал на колени.
— НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! ПРОШУ! НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ЭТО! — завопил он. — Прошу, нет!
Тот час в нём что-то воскресло. Отчётливый голос совести.
«Как интересно. Ты, значит, не хочешь причинять страдания никому невиновному перед тобой? А в чём, тогда, скажи мне на милость, провинился перед тобой Латенто? В том, что не покорился твоей жажде обладать им? В том, что имеет собственные чувства и право не любить тебя? За это ты хотел проучить его своей смертью и заставить всю жизнь чувствовать себя виноватым?»
— Знаю, я вёл себя отвратительно с ним. Я уже не смогу попросить прощение у Лиона за всё, но смогу в этот раз по-настоящему сделать это перед Латенто.
Андре скорбно склонил голову и протянул руку к бездыханному телу верховного. Он больше точно не сможет как прежде предаваться всем порочным удовольствиям жизни. Не после того, как одно из них кончилось смертью тёмного создания.
— Прости…за то, что появился в твоей жизни…Если бы я мог, я бы принял решение быть убитым тобой…
«Похвально, что ты годен не только на то, чтобы совращать чужих жён.» — внезапно пронёсся в голове голос.
Андре, пронзённый душевной болью, распахнул глаза и в следующий момент, не выдержав, разрыдался. Латенто нисколько не переменился в лице и с самой холодной требовательностью, которую он когда-либо выражал, сказал:
— Говори.
И Андре действительно начал говорить. Слова его, поначалу бессвязные и прерываемые рыданиями, постепенно сложились в чистосердечную речь:
— Я понял, Латенто…Я всё понял…Богиня, я ненавижу теперь себя за то, что произошло! Лион…всё случилось слишком неожиданно, я не хотел его смерти! Я не хотел делать тебя убийцей, Латенто! Прости меня! Прости меня за всё! Я…я убийца…Это я убил его…Это моя вина…Прости…прости! Умоляю, позволь быть прощённым тобой! —произнося это, Андре опустился на пол, будто лишался всех жизненных сил. — Нет…ты не должен прощать меня. Моя вина чрезмерно большая. Ты слишком долго терпел меня, Латенто…Я знаю, тебе были всегда противны мои …домогательства. Ты не обязан мне ничем…Мои чувства…это моя личная зависимость.
Латенто ничего не ответил, продолжая с тяжестью во взгляде смотреть на своего подопечного. Чувствуя напряжение в груди, Андре вытер слёзы, поднялся и продолжил.
— И если ты позволишь мне, я бы теперь смог уйти от тебя, чтобы больше никак не оскорблять, но позволь попросить о…
— Так это всё, что ты хотел сказать? — прервал Латенто, не снимая ледяной маски с лица.
— Всё кроме…
— И то вся твоя вина, что ты осознал?
— Да…
— …
Латенто прикрыл глаза и сложил руки, будто глубоко уйдя в себя в раздумьях. Затем, он вновь посмотрел на Андре. Глаза его ничего не выражали. Интуитивно молодого демона охватило непонятное смятения. Оно значительно возросло, когда Латенто неожиданно приблизился к нему почти вплотную.
— Что ж, полагаю ты заслуживаешь какой-никакой похвалы. В конце концов, хоть в чём-то поборол себя и попробовал увидеть ситуацию со стороны. Ты молодец, Андре, но к большому прискорбию… — сердце юноши остановилось, когда он заметил проблеск чего-то, в руке Латенто. Мгновением позже нечто с нещадной точностью протаранило живот юноши и разнесло по всему телу разрывающую боль.
— …ты куда больше разочаровал меня. — дьявольски зловещим шёпотом произнёс Латенто.
Андре снова падал, но на сей раз ноги лишила твёрдости стихия отнюдь не добрых чувств.
— П-п-о… — едва шевелившиеся губы были не в силах произнести единственный вопрос, пока глаза оставались распахнуты в замершем шоке.
Но Латенто как будто всё понял и преспокойно, с той же уверенностью и чувством собственной правоты, с которым он когда-то уже давно, в прошлой жизни защищал Андре на суде, промолвил:
— Потому что твой ответ абсолютно неверный.
И что-то вдруг произошло от этих слов. Что-то катастрофическое для мира. Апокалиптическое. Весь воздух наполнился трещинами, и всё вокруг стало раскалываться на кусочки.
Мир рушился.
Словно никогда не был настоящим…
Андре едва ли понимал, что начало происходить. Картины случившихся за день событий крутились перед ним в хаотичном порядке, пока не превратились в полнейшую белиберду. Если до этого совершившееся бывало ужасающе в своей бессмысленности и так же бессмысленно в своём ужасе и жестокости, то сейчас даже слова «бессмысленное» и «абсурдное» были бы слишком слабыми в коннотации, чтобы описать то, что творилось вокруг Андре. Реальность больше не казалось реальной, а куда больше походила на сумбурный наркотический сон.
Сон…Да, не иначе, как вся эта фантасмагория является обыкновенным бредовым сном. Сном, в который Андре насильно и умышленно вогнал Латенто. Молодой либурбемец терял ощущение пространства, но хотя бы его собственное тело было ещё с ним и чувствовалось. Прижав руки к груди, юноша тихо произнёс:
«Да простит тебя Богиня, Латенто…Что же ты натворил…Что я сделал не так? Когда…Когда же именно всё пошло наперекосяк и разрушилось окончательно? Ведь я же знаю тебя! Ты не был таким! Твоя душа…»
Но правда ли Андре знал Латенто? Что если… ещё давно до того, как их отношения стали разваливаться, сей демон лишь носил маску спокойного мужчины с добрым сердцем, а правда была чрезмерно горькой? Кем же тогда был Латенто на самом деле? И, самое главное…почему…?
Если бы только Андре мог знать…хоть что-нибудь…
Видимое закружилось как в водовороте, унося молодого демона непонятно куда. Юноша раз за разом рьяно хватался руками за воздух, пытаясь найти руку помощи, верёвку, выступ, хоть жалкую соломинку или нить — что угодно осязаемое, торчащее из жизни, за что возможно как-нибудь схватиться!
Но состоящий из раздробленных кусочков мира водоворот замедлялся, и нечто, новая картина, строящаяся перед Андре, подзывала к себе. Она максимально приблизила к себе либурбемца, а после и поглотила, но в то же время держала как-то обособленно, чтобы он мог видеть происходящее, но никоем образом не воздействовать на него.