— Да. Но не могу гарантировать, что отвечу на все и подробно. И позвольте мне также узнавать кое-что от вас. — последние слова прозвучали больше как строгое требование, чем просьба.
Кайлер кивнула.
— Зачем вы спасли меня? — вырвался у неё самый главный вопрос, который содержал в себе основной источник враждебности. Кайлер тщательно наблюдала за реакцией Шедоу, но он почти не переменился в лице, на котором лишь едва отразился призрак какой-то пессимистичной эмоции.
— Вас собирались растерзать толпой без всякого суда и разбора вашего дела. Это нельзя назвать справедливостью. Так что я счёл нужным вмешаться.
— Но того ли эта рода помощь, после которой можно чувствовать себя в безопасности? — сказав это, Кайлер непроизвольно чуть не поднялась со скамейки и не встала в боевую позу.
— Если вы, действительно, невиновны, то вам не о чем беспокоиться. Сейчас я здесь, чтобы попробовать выяснить правду. И я не из тех, кто помогает только в целях выгоды.
— Тогда ради чего ещё? — Кайлер пыталась не придавать своему голосу резкое и неприязненное звучание. — Я встретилась с демонами, которые живут здесь. Не просто слугами, а с теми, кого вы спасли… Я сбита с толку. Будь там одни нищие и бездомные — это было бы похоже на обычную благотворительность. Но там есть и кто-то вроде диссидентов… Всё это слишком подозрительно и щедро, чтобы за этим не скрывались тёмные намерения. Но…возможно, вы сможете убедить меня, что я заблуждаюсь.
— Я делаю это, потому что считаю должным. — увидев омрачившееся опасением лицо Кайлер, он продолжил. — Если кто-то из безвинных и честных демонов попадает в беду или крайнюю нужду, и я могу помочь ему, то никогда не останусь в стороне.
— Хотите сказать, что помогли мне просто по доброте душевной? — Кайлер сложила руки на груди, раздумывая над вероятностью правды в словах Шедоу.
Даже в их страшном тёмном мире были демоны с красотой души, что называется. Этого нельзя было отрицать, особенно после недавних перемен. Но небезосновательная предвзятость «простого» народа редко позволяла представить «прекраснейших» среди «высших» слоёв населения и богатых существ.
— Я действительно вижу своё предназначение в том, чтобы защищать добропорядочных демонов. Я знаю, как это звучит. Но прямо сейчас мы оба находимся в рискованных условиях: можем всё ещё обернуться врагами.
— Я пришла к вам без оружия. — чуть холодно произнесла Кайлер.
— По правде говоря, я тоже сейчас без него. — ответил Шедоу и на его серьёзном лице промелькнуло некое подобие улыбки.
— Я всё же удивлена, что вы спокойно позволили мне ходить по своему замку.
— Чрезмерное доверие вредит — это бесспорно. Но если никогда не доверять никому и ничему, то будет практически невозможно узнать, кто заслуживает доверия. Да, доверие — это риск, порой смертельный, но он жизненно необходим. Я не мог позволить себе бросить вас на произвол судьбы, когда была вероятность, что вы невиновны и достойны спасения.
Взгляд Шедоу был очень тяжёлым и в то же время каким-то задушевным, вырывающим правду и как раскалённое железо, прижатое к груди, и как протянутая почти ласковая рука.
— …Я открыла одну правду, но мне пришлось слишком дорого за неё заплатить. — на судорожном выдохе сказала Кайлер.
— Мне рассказали, что произошло: сначала деревенский, затем инвидианский саквусы обвинили вас в краже запрещённых церковных документов, в богоотступничестве и…преклонении перед светлым существом. Основной аргумент, на который они опирались был в том, что вы нарисовали витраж с изображением Леди. После того, с бешенной скоростью по всевозможным СМИ от деревенцев и инидианцев распространилось множество других обвинений, которые казались весьма недостоверными и надуманными на почве жестокой возбуждённости. Расскажите мне свою версию событий, ничего не утаивая.
— Скажите сначала, кто вы и я расскажу всё. — потребовала Кайлер.
— Мне жаль, я не могу сейчас это открыть…Но заверяю вас, что я непреклонный поборник закона. Настоящего закона.
— И это не значит, что вы собираетесь отправить меня за решётку или на публичную казнь?
— Нет, если не выявлю, что вы виновны в гораздо большем, чем в рисовании витража с Леди.
— Но как вы узнаете наверняка?
— Намекну вам, что я уже раздобыл о вас уже немало сведений, которые в свою очередь привели к очень разнообразным гипотезам. Ваш рассказ может подтвердить верную из них. Но учтите сразу: я хорошо распознаю ложь, и, если пойму, что вы начали врать и искажать факты, добрых последствий от этого не ждите. Я отнесусь к вам более щадяще, если вы чистосердечно признаетесь в преступлениях, если они имеются, а не будете их отрицать.
И хотя слова Шедоу содержали в себе определённую долю угрозы, Кайлер не могла сказать, что атмосфера между ними была исключительно напряжённая. Напротив, чем больше она слушала этого демона, тем больше спокойствия возвращалось к ней. Этот беспристрастный судья был сейчас во много раз ценнее для неё всех прочих.
— Вы ведь не деревенец? Не инвидианец? — понадобилось спросить молодой демонессе.
— Нет. — Шедоу будто и совсем не удивился этому внезапному и, казалось бы, неуместному вопросу. Я — наполовину тенебрумец, наполовину рейджлендец.
— Что ж, это не худшие народы. — с некоторым облегчение произнесла Кайлер.
— Но и далеко не лучшие. Впрочем, среди нас нет лучших… Расскажите мне всё с самого начала, с того момента, как вы нашли миниатюру и до того, как я вас отыскал.
Знание о наличии конкретно миниатюры у Кайлер уже показывало, что Шедоу не блефовал, говоря, что много чего разузнал о молодой путешественнице.
Кайлер вдохнула и принялась, как заверила, всё правдиво рассказывать. Её голос смешался с чуть прохладным, но резвым ветерком, играющим с листьями в этом спокойном алькове и треплющим их одежду и волосы.
Сначала искательница сокровищ поведала о своей последней вылазке в манящее заброшенное поселение, о будоражащем исследовании в разваливающемся монастыре, волнительном нахождение сокровища и столкновении со страшным фантомом, в чьих костях и держалась множество лет заветная книга. Изображение прекраснейшей женщины настолько впечатлило Кайлер, что она захотела сохранить его в своём сердце глубже всех прочих найденных ею сокровищ и артефактов, потому и решила сделать витраж с ней. Лишь потом она узнала, что эта женщина была светлой….
Кайлер рассказала о своём магическом даре: видеть различные фрагменты из прошлого, зачастую при близком контакте с историческими предметами.
В ночь того победного для путешественницы дня она и увидела видения о Долорем. Всемирно известная Леди счастья, проклятая не только всеми демонами, но даже и многими светлыми за принесённые в мир бедствия. Включая эту тысячелетнюю войну. Среди тёмного народа ходили слухи, что Леди никто не убивал, и она сама инсценировала свою смерть, чтобы разжечь войну, и тем самым отомстить не только демонам, не почитавшим её (как и всех остальных божественных дев, кроме Леди ночи), но и светлым, заточившим в цепи непосильного долга.
Кайлер никогда не сочувствовала никому из светлых. И не собиралась это делать после всех душераздирающих и невосполнимых потерь. Вместе с большинством демонов она ненавидела всё в светлом народе: она ненавидела их отдельную историю, о которой столь благосклонно рассказывала в письмах ко всем правителям и верховным тысячелетия сама повелительница светлых, вместе с тем уже столько веков сердечно прося, едва не умоляя их сложить оружие, покаяться и вернуться к ним. Кайлер всей душой ненавидела культуру светлых, в центре которой воздвигался идеал полного отказа от мирских удовольствий, земного счастья и личной свободы ради близости к Светлому Богу. Демонесса ненавидела долголетие существ света, наполнявшее себя несравненно более насыщенной жизнью, широкими просторами, большими захватывающими открытиями и…всем остальным. Ненавидела Кайлер и светлых ни в чём неповинных детей, которые спокойно вырастали, никогда не знали больших бед и не умирали в таком количестве, как маленькие демоны в тот катастрофический день.