И вот, к всеобщему потрясению, оккультная команда вновь доказала, что разбирается в биллиарде лучше, чем в футболе: очередной мощный, но неточный удар Дэйва Вроде снова отскакивает от штанги и попадает прямо в голову профессора Ринсвинда, который, фактически, бежал в противоположном направлении, и мяч неожиданно оказывается в сетке, прежде чем все, включая Чарли, успевают сообразить, что происходит.
С трибун слышны радостные крики, но игра, по нашему мнению, превратилась в какой-то балаган. Увы, там и тут на трибунах Гиппо начались драки между болельщиками, и это уже совсем не смешно. Несомненно, драчунов вдохновляет позорная комедия, разыгравшаяся на поле…"
Пока игроки шли, или, в некоторых случаях, ковыляли, по местам, рефери подозвал к себе капитанов.
— Джентльмены, я не очень понимаю, что вы тут устроили, но это явно не тот футбол, которого мы все так ждали, и я с нетерпением жду возможности провести после матча подробный разбор событий. Тем временем, пока толпа не разнесла тут всё и болельщики не начали рвать друг друга зубами, я объявляю, что следующий гол будет последним, не взирая на тот факт, что ещё не закончился первый тайм. — Он многозначительно взглянул на Хряккетта и добавил: — Я искренне надеюсь, что некоторые игроки проявят всё-таки остатки совести. Иными словами, я объявляю "золотой гол", и неважно, кто его забьёт, это будет конец всему. Даю вам пять минут, чтобы донести это до ваших команд.
— Извините, сэр, — ответил, озираясь, Хряккетт, — некоторые из моих парней совсем не те, кого лично я выбрал бы в свою команду, если вы понимаете, о чём я. Я серьёзно поговорю с ними.
— Мне кажется, вам следовало бы сопровождать беседу ударами молотка по головам, мистер Хряккетт. Они настоящий позор футбола. Вы тоже поняли меня, мистер Ноббс?
— Мы хотели бы продолжать, сэр. Бог не выдаст свинья не съест.
— Да, мне тоже не хотелось бы, чтобы тут кого-то съели. Однако я подозреваю, что вы хотите продолжать в надежде, что ваш мистер Вроде научится играть как следует, однако непохоже, что это произойдёт в текущем столетии.
— Ну, да, сэр, однако не могли бы вы… — начал Хряккетт.
— Мистер Хряккетт, я сказал своё слово, а ведь я судья и значит, второй после бога на этом поле.
"Второй после бога". Слова вернулись эхом. Как-то мягче. Ярче.
— Что? Вы что-то сказали, парни? — изумился Декан.
"Второй после бога". Звук напоминал мягкое "бумц!" кожаного мяча. Но мяч всё ещё у него в руках, не так ли? Судья уставился на мяч. Ему показалось, или воздух вокруг как-то переменился? Стал… каким-то… серебристым, словно в яркий зимний день.
Трев ждал свистка, время от времени изображая бег на месте. Потом он поднял взгляд и увидел следящего за ним Энди Шэнка.
— Твой старичок папаша был бы в ярости, — весело крикнул Энди.
— Я ведь знаю тебя, Энди, — устало сказал Трев. — И знаю твои методы. Любишь зажать какого-нибудь бедолагу в углу и дразнить его, пока он не начнет делать глупости, так? Фига с два я на такое подпишусь.
— Да ты ни на что не подпишешься, слабак.
— Я тебя не слушаю, Энди, — сказал Трев.
— Ха, чёрта с два!
Трев опять вздохнул.
— Я следил за тобой. Ты и твоя команда настоящие мастера пнуть кого-нибудь исподтишка, пока судья не видит. А чего он не видит, против того и не возражает.
Энди понизил голос.
— Ну, уж с тобой-то я разберусь, Трев. На своих двоих тебе отсюда не выйти, клянусь. Тебя вынесут.
Раздался свисток, сопровождаемый неизбежным криком:
— КАЖДЫЙ, КТО ПРИШЁЛ БЕЗ ФОРМЫ, БУДЕТ ИГРАТЬ В ТРУСАХ!
— "Золотой гол", — пробормотал Декан, когда команды вновь столкнулись, и Энди вырвался вперёд, сопровождаемый непочётным эскортом.
Думмер Тупс, оказавшийся у них на пути, стремительно вычислил массу переменных: скорость, направление ветра и собственные шансы быть втоптанным в поле. В итоге, он предпринял попытку уклониться от столкновения, но всё равно обнаружил себя лежащим на спине. Как записал редактор «Таймс»: "В этом отчаянии, бардаке и свалке, только один защитник, мистер Орехх, стоит между Юнайтед и их победным голом…"
Позади Орехха раздался какой-то шум. Он не посмел оглянуться, но тут кто-то с шумом приземлился прямо ворота, так что затряслись штанги, потом спрыгнул вниз и показал большой палец с крупным ногтем, намекая, что услуги Орехха здесь больше не требуются. Вокруг рта Библиотекаря засохла зеленоватая корка, но это не значило ничего по сравнению с огнём, пылавшим в его глазах.