Даже теперь, спустя столько лет, Берта чувствует на своей щеке ожог от оплеухи помещика.
«Если он подойдет ко мне еще раз, — думал он тогда с яростью, — я размозжу ему голову».
Берта открыл глаза и увидел, что инженер стоит в пяти шагах от него. Он тоже узнал Берту. Он смотрел на Берту, на котором был превосходно сшитый темно-синий костюм, белая рубашка, украшенная со вкусом подобранным модным галстуком. Мысленно помещик видел своего молодого конюха с не по-детски озабоченным лицом. Казалось, он даже видел выражение ярости и стыда, исказившее лицо конюха после того, как он поднял руку и ударил его по щеке…
Инженер на миг остановился, побледнел, лоб его покрылся испариной, уже протянутая для рукопожатия правая рука невольно опустилась, словно по ней ударили хлыстом.
«Еще три шага, — думал Берта. — Ну подойди же, подойди поближе…»
Инженер остановился. В душе он проклинал себя за то, что принял это приглашение, что вообще приехал сюда. Этот председатель здешнего кооператива, этот мужик в красивом костюме сейчас, чего доброго, набросится на него, отвесит и ему пощечину и тем самым поставит под удар все его будущее, которое он создавал с невероятным трудом.
Сквозь гром рукоплесканий Берта чувствовал, как скрипит у него в руках кожа, которой была обтянута бутыль.
— Это вам, товарищ инженер, за мост! — крикнул кто-то из присутствующих.
Председатель услышал слово «мост». Да, и мост, и дорога… За них он, председатель, должен поблагодарить инженера… А как же быть с бывшим конюхом?.. Это никого здесь не касается, до этого тут никому не должно быть дела… Невероятным усилием воли он взял себя в руки, разжал пальцы, судорожно сжимавшие горлышко бутыли, и отдал бутыль инженеру, избежав таким образом рукопожатия.
За ужином председатель постепенно успокоился. Бушевавшая в нем ярость утихла, он даже начал в душе укорять себя: «Ну чего разъерепенился? Стоит ли выдавать свои чувства? Ведь сейчас я стою выше его, я даю, а он берет… Как говорят, поворот колеса истории. А эту проклятую пощечину надо ему все же вернуть, но не в буквальном смысле слова, а более элегантно, символически».
Так думал Берта, а сам искоса посматривал на инженера. Тот сидел на противоположном конце стола. Лицо его казалось бледным пятном среди загорелых, раскрасневшихся лиц рабочих. Берта видел, как часто инженер пускал в ход носовой платок, вытирая пот.
«Потеешь! — мысленно заговорил с ним председатель. — Будь я на твоем месте, тоже потел бы…»
Инженер временами украдкой поглядывал на председателя. Он никак не мог понять, почему Берта не набросился на него, не ударил. Откуда в этом бывшем батраке такая непоколебимость, достоинство и спокойствие? Он ведь и глазом не моргнул, на лице не дрогнул ни один мускул: он стоял, как важный государственный деятель, привыкший принимать послов иностранных держав. Без тени смущения или неловкости он с достоинством протянул ему бутыль, словно это была вовсе и не бутыль, а какая-то высокая награда.
«Держится он как господин», — размышлял инженер, проводя мысленно параллель между Бертой и самим собой. Он попробовал сравнить его с нотариусом, управляющим и другими должностными лицами старого времени, но тут же убедился, что председатель кооператива держится с большим достоинством, чем все они.
Силаши уже перестал опасаться, что Берта может вернуть ему пощечину, так сказать, в натуре, но все же не смог сдержать нервной дрожи, когда после ужина Берта подошел к нему и спокойно пожелал всего хорошего. В душе инженер упрекал себя за то, что Берта в столь щекотливом положении сумел найти правильную линию поведения, а он, Силаши, не знает, как же ему следует вести себя с бывшим конюхом. Ему никак не удавалось надеть на себя маску высокомерного безразличия, он не знал, куда девать руки, и в замешательстве смахивал со скатерти хлебные крошки, потом встал, словно провинившийся школьник перед строгим учителем.
— Сядьте! — сказал ему Берта. — Поговорим…
Председателе налил инженеру вина.
— Что вам от меня надо? — спросил Силаши.
Председатель ничего не ответил. Тогда Силаши, запинаясь и путаясь, заговорил сам:
— Я мог бы уехать… дважды мог бы уехать из страны… У меня была такая возможность. Но остался. Что поделаешь? Несколько лет я жил, проклиная все на свете, потом вынул свой инженерский диплом, — к счастью, он у меня был — и пошел работать.
— Это хорошо, — кивнул председатель, — диплом всегда может пригодиться. Теперь и у меня есть диплом.
— У вас?