Конечно, Джек не отказался. Это было бы глупо, хотя едва ли глупее, чем оставаться в этих пропахших лекарствами и безысходностью стенах. Он знал диагноз уже там, под землёй. Знал просто по опыту других случаев применения подобных спецсредств. Чудом было то, что его командир остался жив. А вот хорошим ли это чудо было, покажет лишь время. Выбора у Джека всё равно не было и не будет. Он всё равно должен был благодарить судьбу за то, что не забрала его любовника целиком, оставив что-то, о чём ещё рано судить.
Он всё же задремал, придвинув стул к койке Брока, хотя по приказу Капитана в палате уместили ещё одну, чтобы Джек мог не уходить ночевать, чтобы ему не пришлось спать на полу. В прошлом остались бессонные дни и ночи. В первые дни он не мог спать, но потом организм взял своё и Джек не противился. Он понимал, что нужен Броку живым и здоровым. Сильным, чтобы вынести всё, что придётся. Что будет, если командир не выкарабкается, он старался не думать. Самоубийцей он не был, но жизни без пары не представлял. По той же причине он наскоро глотал безвкусную больничную еду, которую приносили медсёстры, не покидая палату и следя за всеми процедурами.
Он спал, вымотанный тяжёлым ожиданием, и не видел, как по подушке перекатилась голова Брока, как он открыл затуманенные глаза. Он вскинулся, лишь услышав хриплый вздох. Пересохшие губы шевельнулись, и Джек цапнул со столика у кровати стакан с водой. Он каждый день приносил новый, в ожидании…
Соломинка ткнулась в непослушные губы. Они это уже проходили. Тяжёлые контузии бывали у обоих, и хоть взгляд Брока был не особо твёрдым, в нём виделось узнавание, и Джек позволил себе выдохнуть. Командир в своём уме. Это было грёбаным чудом.
Напившись, Брок вытолкнул языком соломинку и глубоко спокойно вздохнул. Смочив пальцы водой, Джек увлажнил его губы. Он не стал лезть с поцелуями, и Брок благодарно моргнул.
Отставив стакан обратно, Джек несильно сжал ладонь командира, чувствуя слабый отклик. Он не стал спрашивать, но Брок под его взглядом рвано, хоть и слабо, оскалился.
— Голова как каменная. Плывёт всё.
Он едва шептал слова, но Джек, низко пригнувшийся, всё равно его понимал, чуть ли не мысли читая. Лицо Брока дёргалось, когда он произносил слова, перекашивалось, как у жертвы инсульта. Так же передёргивало и всего Джека внутри. Но…
Командир живой, в сознании, при памяти. Остальное ерунда: и не таких выхаживали, и Джек сделает всё, что можно и нельзя, раз уж мироздание оставило ему любовника.
— Вы его взяли?
Джек был готов и не готов к этому вопросу. Он отрицательно мотнул головой.
— Прости.
Брок снова чуть сжал пальцы, ободряя.
Джек не знал, что цель всё же была устранена. Он ходил к Капитану. Требовал и просил позволить ему добыть ублюдка, но тот лишь разводил руками. Отчёт об устранении преступника лежал у него на столе в отдельной папке, отданной Джеймсом. Зимний мониторил тогда периметр и без жалости и разбирательств пристрелил беглеца.
Стив не говорил Джеку. Его, находящегося в раздрае, в какой-то степени поддерживала мысль о мести. Джеймс тоже не рекомендовал говорить — по крайней мере — пока.
— Прорвёмся.
Прикрыв глаза, Джек прижал к горячему лбу их сцепленные руки. Они прорвутся, как всегда.
***
Что-то всё же случилось. Сначала это было почти незаметно. Пропущенные совместные завтраки и ужины. Чуть повышенный тон разговора. Чуть небрежения. Не оставленные записки.
Дальше — больше. Одинокие ночи в холодной постели, потому что Брок с новыми друзьями смотрел бейсбол и заночевал у них. Острая реакция на не так поставленные чашки и обувь не с той стороны коридора.
Джек не понимал, в чём виноват, и Брок не упрощал. Он только чаще огрызался и отворачивался, лишь изредка снисходя до общества Джека, удовлетворяя собственные потребности. Но впору было радоваться хоть этому.
В тот день, когда как-то неправильно дернулась вторая половина кровати и насторожённый голос недовольно вопросил: «Ты, блядь, кто ещё такой», Джек понял, что тянуть больше некуда. Его беспрепятственно пропустила охрана, хотя он давно сдал удостоверение. Так же беспрепятственно он прошёл в кабинет Капитана. Секретаря у того не было на месте, но дверь в приёмной была открыта. Джек вошёл, постучав согнутыми пальцами по косяку.
Роджерс, одетый в тренировочную форму, копался в бумагах, но тут же отложил своё несомненно срочное занятие, поднявшись навстречу и протянув руку ладонью вверх. Джек приветствие принял, но заговорил сразу, понимая, насколько занят его бывший начальник.
— Кэп. Нужна твоя помощь. У Рамлоу проблемы.
Разорвав рукопожатие, Капитан приподнял бровь, и Джек пояснил:
— Он забыл меня.
Он не стал уточнять, как отреагировал Брок на слова о том, что они любовники, а Капитан не обратил внимания на высоко застёгнутый, несмотря на жару, ворот, на скрытые манжетами запястья. Лицо Джек профессионально защитил блоком. С остальным было хуже. Брок не стеснялся ни в словах, ни в действиях: дрался как с врагом, которого нужно непременно прикончить.
Джек не сказал, что попросту сбежал из дома, захлопнув дверь, а в спину донеслось «Грязный педик!».
Он знал, что это не его Брок. И знал, что это всё же Брок, тот же самый. Его. Пострадавший по его вине.
Обратно домой Джек возвращался с тяжёлым сердцем. Да, Кэп тут же собрал врачей, даже попросил уделить время Хелен Чо, но все они говорили то же, что и раньше: травма непредсказуема. Нужно постараться восстановить отношения или создать новые, если всё совсем плохо.