Вчера вечером, столкнувшись с Котаро впервые, я не придал случившемуся большого значения. Пускай мне раньше не приходилось участвовать в разборках из-за
своей
девушки, но что это такое и с чем это едят, я знал прекрасно. Драки на этой почве между парнями в старшей школе были обыденной частью окружавшей меня реальности. Да и многие наши девчонки этим делом тоже довольно часто грешили. Чего-чего, а жестоких стерв и задиристых пацанок в нашем заведении тоже всегда хватало. И поэтому, первая наша стычка с Котаро выглядела вполне... житейски. Ровно до того момента, когда я узнал, кто он такой. В драке об этом некогда было думать, а вот теперь...
Сын якудза в "-надцатом" поколении и наследник самой влиятельной борёкудан округа не станет с такой яростью и пылом вступать в борьбу за простую девушку, сходу объявляя себя ее женихом и не останавливаясь ни перед чем. Конечно, я не знаю, какие отношения их реально связывают с Тацуэ. Вполне может быть, что Котаро просто захвачен чувством, и мне, откровенно говоря, с такого ракурса его нетрудно понять. Будь у меня такой же темперамент, как у этого парня, и кто знает, насколько мало бы мои реакции отличались бы от его поведения. Но, кем бы ни была Тацуэ - спортсменкой, чемпионкой, красавицей - для такого сословия как якудза, это ровным счетом ничего не значило. Среди Кланов уже давно имела место практика "династических" договорных браков, да и вообще людей со стороны туда старались не принимать. А тут вдруг такое откровенное заявление и неприкрытые претензии со стороны молодого Асахикава на руку Тацуэ. Что это? Кровь играет у парня? Если так, то остальной клан и в особенности папочка будут поведением сыночка и его "клоунадой" крайне недовольны. А если нет? Кем же тогда должна быть Тацуэ, чтобы прочие Асахикава не пытались сразу вправить мозги своему наследнику. Впрочем, я ничего не знаю о том, как обстоят дела внутри клана якудза. Может, это у сына такая форма протеста против "родительской чрезмерной опеки" или что-то еще. Но с другой стороны, я и о семье Курода знаю очень немного. Если уж быть точным, только то, что у Тацуэ есть младшие сестра и брат, мать не работает и ведет домашнее хозяйство, а отец занимается каким-то "наследным" делом, переросшим в солидный бизнес. Однако о том, что последнее может быть как-то серьезно связано с криминалитетом, не было ни слова, ни намека. Совсем-то несвязанным с якудза в нашей стране не может быть ни один бизнес, крупнее уличного лотка лапши, и то через два на третьего. И, тем не менее, от Тацуэ ничего такого я не слышал, да и вообще о существовании семьи Курода до нашего знакомства понятия не имел, в отличие, например, от имен большинства местных Кланов и их "вспомогательных сил".
В общем, вот такой винегрет из мыслей вращался в моей голове, пока школьный коновал накладывал на мой торс и руки все новые и новые повязки. Разрез на ноге под распоротой штаниной обработали в первую очередь. О том, что задать интересующие меня вопросы я сумею уже совсем скоро, мне в тот момент не суждено было знать.
Ученики давно разошлись по классам на уроки либо собрались группами на где-то на внешней территории школы, чтобы за крепкой сигаретой обсудить случившееся вдали от ушей преподавателей, и поэтому быстро приближающиеся шаги в пустом коридоре я услышал еще за несколько секунд до того, как распахнулась дверь медкабинета.
- Моэ!
Я обернулся на знакомый голос и почти не удивился тому, что увидел перед собой Тацуэ. Хотя тут было чему удивиться. Точнее, не удивиться, а задуматься. Причина примчаться сюда в разгар дня из Нагаоки и искать меня могла быть у девушки только одна - она узнала о том, что здесь случилось или должно было произойти. И я сомневаюсь, что кто-то из учащихся школы Изясо мог бы ей об этом сообщить. Равно как и любой другой из местных. А значит оставался только один источник.
- С тобой все..? - голос брюнетки звучал с неподдельным волнением.
- Нормально, - я не дал Тацуэ закончить вопрос. - Оцарапался только.
Фельдшер, уже закончивший работу, покосился на нас хитрым взглядом и дипломатично вышел в соседнюю комнату, прикрыв за собой дверь. А вот Коджима, сидевший на койке напротив меня, как раз наоборот состроил грозную моську и скрестил на груди руки, словно знаменуя, что скорее небо упадет на землю, чем кто-то сможет сейчас выставить его отсюда. Устраивать баталию с мелким по этому поводу мне показалось чрезмерным, если уж так хочет, то пусть сидит.