На пластиковой лавке у дальней стенки бетонного забора, ограждавшего по периметру внутреннюю территорию станции, развалились Ган и еще пара знакомых рож из числа выпускного класса. Лица у всей этой троицы выражали полную апатию и безразличие к происходящему вокруг, а огромные расширенные зрачки в глазах у каждого являлись этому прекрасным объяснением. Судя по всему, дело не ограничилось алкоголем и легкой травкой, жирдяй и его приятели обдолбались по полной. И в этом тоже не было ничего удивительного. До каникул оставалось всего полторы недели, а все оставшиеся в Изясо выпускники, за исключением местных, начали отмечать свое вступление во взрослую жизнь еще на прошлых выходных. И Ган на общем фоне был совершенно неоригинален. Неопохмеленных морд вокруг общаги с каждым утром становилось все больше, а двое придурков, по слухам, еще вчера загремели в больничку с передозом и мелкими травмами. Теперь, видать, составят компанию моему знакомому наркоту и, по совместительству, грабителю-неудачнику Чонси.
Впрочем, Гана и его приятелей в ближайшем будущем тоже могла ожидать схожая участь. Патруль из двух легавых уже плясал возле "безжизненных тел", достигших высшего дзен, и безуспешно пытался добиться от них хоть какой-то реакции. Один блюститель все время бурчал что-то в рацию, закрепленную у плеча, второй щелкал пальцами перед носом у толстяка. Последний рейсовый автобус выгрузил немногочисленных пассажиров как раз неподалеку от этой живописной композиции. Я выбрался из салона одним из последних и, сунув руки в карманы брюк, без лишних задержек шустро ретировался к травяному откосу, спускавшемуся к дороге.
Ближайший из "синепузых" бросил на меня косой взгляд и, кажется, даже окликнул, но у меня не было никакого желания тратить на них свое время. Да и ничего нового или хорошего легавые мне сказать не могли, а вот загрести за компанию вместе с остальными кайфанутыми утырками - это всегда запросто. Гоняться за мной охранители порядка, видимо, сочли для себя слишком ленивым, поэтому окриком дело и ограничилось. А я через десять минут пути по дворам и закоулкам уже оказался в приютском парке.
У входа в общагу на спинке длинной скамьи, покрытой не самым удачным граффити, расселась еще одна компания, но побольше той, что на станции. Танагава и ближний круг Блондина, включая Кумо, похоже, ждали кого-то, закидав окурками и пустыми пивными банками все подходы к своему "наблюдательному пункту". Нарываться на драку после всего случившегося этим вечером было, конечно, не лучшим завершением дня, но бегать от таких вещей я не привык, а потому просто продолжил свой путь к дверям.
Как выяснилось, мои опасения были напрасны. Кого бы метисы не караулили, но точно не меня. Вскинувшись всей сворой на звук приближающихся шагов, бойцы Блондина тут же расслабились, едва только тусклый свет ближайшего фонаря озарил перед ними мою физиономию. Танагава, а вслед за ним и остальные одарили меня короткими почти незаметными кивками, когда я проходил мимо них, и получили такое же "приветствие" с моей стороны в ответ. Несмотря на показную невозмутимость, было заметно, что Блондин чем-то жутко раздражен. Судя по всему, кто-то этой ночью знатно отхватит на орехи.
Пихнув ногой обшарпанную дверь, я прошел мимо зарешеченного окна, с другой стороны которого, разложив покерную партию, сидела четверка охранников. Моя ступня уже была на первой ступени лестницы, ведущей наверх, когда сзади раздался знакомый голос.
- Одавара-кун, - приютский комендант Шунсукэ был, наверное, единственным человеком, помнившим всех обитателей нашей общаги по фамилиям.
- Шунсукэ-сан, - я обернулся к старику, выглядывавшему из дверей своей жилой комнаты, примыкавший к помещению охраны и нескольким кладовым, расположенным на первом этаже. - Вопросы?
Я никогда не искал лишнего повода для ссоры с комендантом, тем более что хорошие отношения с Шунсукэ давали куда больше плюсов. Последние пару лет мы поддерживали со стариком некое партнерское соглашение. Он был вполне благодарен мне за то, что я не устраиваю на своем этаже никаких беспорядков, не даю разойтись в этом деле другим и даже поддерживаю (если надо кулаком) вывешенный график уборки коридоров, а у меня в свою очередь уже давно не возникало никаких проблем в вопросах получения чего-либо из казенных закромов общаги, будь то новый гакуран или пару лишних матрасов.
- Да вот, просили передать тебе, когда появишься, - старик протянул мне запечатанный белый конверт, на поверхности которого не было никаких либо знаков или надписей.
Было заметно, что играть роль случайного посыльного, для Шунсукэ не очень-то приятно, но по какой-то причине он все же пошел на это.
- А от кого? - я повертел послание в руках, ощутив нечто плотное внутри, и оторвал сбоку полосу клейкой бумаги.
- Один уважаемый человек попросил, - как-то странно протянул комендант, и на его лице проступило необычная смесь из сомнений и непонимания, как будто он не был совсем до конца уверен в своем ответе.
- Хм...
В моей руке оказались несколько крупных купюр, скрепленных плоской широкой скобой из полированного металла. Поверх денег обнаружилась еще и небольшая записка. Текст послания не был подписан и содержал всего одну лаконичную фразу: "Благодарю за то, что вернули мои часы". Не сразу я смог понять, о чем идет речь, и вспомнить о том случае почти недельной давности. Выходит хозяин той дорогой игрушке отыскал свою потерю и решил меня поблагодарить? Понятно, что скрывать мои данные легавые не имели причин, так что вопросом о том, как меня разыскали, можно было не задаваться. Надо же, еще есть на свете такие люди... И кстати, приличная сумма.
- Понятно, - я выдернул верхнюю купюру и, не дожидаясь реакции со стороны старика, сунул ее ему в нагрудный карман на потертом пиджаке коменданта. - Спасибо, Шунсукэ-сан, послание просто отличное.
- Одавара-кун, не надо... - попытки протестов со стороны собеседника я слушать не стал и, прежде чем он сумел вытащить смятую бумажку обратно, был уже где-то на середине лестничного пролета.
А удачный сегодня получился денек, как это ни странно. Просто прямо на удивление.
* * *
Среда в этом году всегда была днем гораздо более приятным, чем проклятый четверг. Но особенно хорошей в данный момент ее делало то, что все контрольные тесты были давно написаны, а на утренних занятиях не было практически никого, кроме городских парней и девчонок. Два часа анатомии, потом еще два физике, тема в обоих случаях одна и та же - "Задай вопрос учителю!". Забывать о полезности теоретических знаний я не собирался, и желания продолжить свою всестороннюю подготовку к неумолимо приближающемуся будущему не потерял, даже, несмотря, на все победы и удачи, свалившиеся мне на голову в последнее время.
К концу учебного дня намечалась еще математика с геометрией, и этому я уже не сильно радовался. С одной стороны, мне было понятно, что та часть моей Силы, которая связана с положением "если", так или иначе завязана на всевозможные теории игр и вероятности, пределы и прочие логарифмы. И это, вроде бы, должно было быть большой мотивацией к тому, чтобы поглубже забраться в мир цифр и функций. Но на деле все обстояло не так легко и просто. Чтобы заняться углубленным изучением высшей математики, нужно было заранее (намного заранее, чем сейчас!) начинать готовиться к поступлению в колледж на соответствующий факультет. Одаренным гением я все-таки не был, и разобраться во всей этой мешанине лишь при помощи самостоятельных занятий мне не светило. В результате, я отставил эту сферу своих "профессиональных" интересов на самое последнее место и возвращался к ней все реже и реже, откладывая и откладывая начало серьезного освоения на потом. Изматывающих тренировок в додзё, разборок с социальным окружением и изучения дополнительных материалов по естественным наукам, иногда переходившего в откровенное набивание знаний в память, мне было и так выше крыши. Но вернуться к интересующим разделам математики я обязательно собирался, хотя бы уже после школы.