«Здесь нечего прощать, если ты не против моего присутствия рядом с твоим братом. Он ужасно скучал по тебе, и он никогда не простит себя, если больше не сможет поговорить с тобой».
Кэйтлинн, откинувшись на спинку кресла, посмотрела на двух мужчин перед собой. Казалось, они понимают, что она разговаривает с кем-то мысленно. И девушка подумала, может ли Уокер почувствовать её ужас, когда Хан вновь заговорил:
«Он может. Уокер попросил меня прийти домой и посмотреть в чём дело - и это его слова, а не мои - что с тобой сейчас делают грёбанные мудаки. Я буду на кухне, если понадоблюсь тебе»
«Они предложили мне работу ... Из-за этого придётся надолго уехать. Мне нужно будет на неделю остаться в Вашингтоне».
Линн хотела поговорить с Уокером.
«Уокер сейчас занимается ребенком, и попросил передать, что любит тебя. Вы могли бы поговорить, но тебе стоит прекратить блокировать его. Мы думаем, ты можешь слышать меня только потому, что не можешь заблокировать».
«Мне нужно поговорить с Уокером. Я могу сделать это… Извини, Хан, что я подумала о тебе худшее. Мне на самом деле жаль».
Девушка почувствовала его объятья, будто он был рядом с ней в комнате.
«Это было чертовски странно».
Глава 17
Уокер, держа в руках новорождённого ребенка, оперативно проверял её состояние. Десять пальчиков на руках, и десять пальчиков на ногах. Розовая кожа и громкий здоровый плач. Да, она была в порядке. Передав малышку медсестре, мужчина улыбнулся новоявленным родителям. Они, конечно же, не заметили этого, потому что тесно прижались друг к другу, пытаясь рассмотреть человечка, которого привели в этот мир.
Оборотень не возражал. Он больше всего любил именно эту часть своей работы – помогать новой жизни появиться в этом мире, чтобы сделать его ещё лучше. Когда Уокер откинулся на спину стула, чтобы довести все дела с матерью до конца, и вновь позаботиться о малышке, мужчина почувствовал отголосок страха, исходящего от Кэйтлинн.
«Я не… Ты можешь приехать ко мне?»
Уокер кивнул своей медсестре, выходя из комнаты, когда Кэйтлинн продолжила:
«Мне страшно и я не знаю, что делать».
Мужчина машинально дошёл до стойки. Если ей страшно, тогда он и вовсе сойдёт с ума от этого. Пытаясь быть максимально нежным, Уокер послал ей свою любовь и чувство защищённости, ни единым движением не выдавая разговор с Линн. Оборотень не был уверен, что у него получится.
«Что случилось, любовь моя? Ты позвала Хана? Он и остальные могут прибыть быстрее меня. Но я еду. Ты вооружена?»
«Я не смогу использовать это».
Господи, он подумал о том, насколько же ей плохо или больно, что она не в силах держать пистолет. Уокер был чертовски уверен, что она и спала с ним под подушкой, хоть никогда и не проверял.
«Я свяжусь с братьями. Они могут быть там за…»
«Нет», – мысленно закричала она. – «Господи, не делай этого, чёрт возьми. Я и так достаточно смущена этим. То, что случилось – выше моего понимания. Но я хотела удивить тебя, а теперь посмотри. Я не могу вернуть всё обратно».
Уокер подошёл к лифту, не понимая, что же, чёрт возьми, произошло, но то, что он был сбит с толку, было многим лучше, чем, если бы её вновь ранили. Его забота о ней была даже больше его любви. И Уокер был готов к тому, чтобы вместе начать их новую жизнь.
Когда двери открылись, оборотень проскользнул внутрь, прислонившись к стене, пока лифт опускался на нижний этаж больницы. Мужчина вновь попытался связаться со своей парой, но каждый раз он будто натыкался на стену… на самом деле, это уже не было сейчас страхом, но что-то очень близкое к тому. Линн была чем-то подавлена. Он прекратил попытки достучаться до неё только когда уже оказался рядом со своей машиной.
«Ты кошка, Кэйтлинн? Ты обратилась?» – Уокер поймал себя на том, что широко улыбается, и совсем не в силах прекратить это. – «Она сама начала это, или ты пожелала обратиться?»
«Откуда я, чёрт возьми, знаю? Я думала о том, как бы это выглядело, и, внезапно, увидела в отражении себя покрытую грёбанным мехом. Почему, черт возьми, никто не сказал мне, что это так легко? Конечно же, вы не сделали этого».
Он рассмеялся. Мужчина просто не смог совладать с этим.
«Ты собираешься и дальше смеяться или расскажешь мне, как обратно превратиться? Ты же понимаешь, что заплатишь за это, не так ли?»