Он сбросил звонок, а Линн попыталась сесть. Мужчина поднялся, но не помог ей. И тем лучше: он был стар, но она была уверена, он мог бы поднять её, если бы захотел. К тому времени, как удалось сесть, она покрылась болезненной испариной от сильной боли. Дверь открылась, и они вдвоём посмотрели на вошедшего.
Человек, застывший в проходе, не был большим – он был просто огромным. Когда он подкрался к кровати – она не могла бы назвать это как–то иначе, – она сжалась. Но он не приблизился больше ни на миллиметр.
– Я не причиню тебе вреда.
Линн вздрогнула при звуке его голоса, натянув покрывало по самые плечи. И даже это крошечное движение далось с трудом.
– Я только хотел проверить тебя, прежде чем уйти в больницу к другому пациенту.
– Она только проснулась, Уокер. Подойди и представься Кэйтлинн МакКрэй. Ох, ей нравится, когда её зовут Линн. – Младший выглядел свирепо, когда смотрела на старшего мужчину. Линн была поражена его лающим смехом. – Ты не испугаешь меня таким взглядом, молодой человек. Я твой отец. Подойди и поговори с ней, а мне стоит рассказать твоей матери, что девушка проснулась.
Джордж поднялся на ноги и направился к двери, но остановился толкнуть молодого человека в её сторону. Возможно, Линн подумала бы, что это смешно, если бы не боялась его. Тот, кого мужчина назвал Уокер, молча присел в пустующее кресло. И когда он потянулся к её руке, она спрятала её назад.
– Мне нужно проверить твой пульс. Пожалуйста. – Она протянула руку, смутившись, заметив, как та дрожит. Он мягко подтолкнул её ниже на кровать, и она подчинилась ему. Линн была не в состоянии противостоять. – Он немного ускорен, но возможно из–за того, что ты злишься.
Она отдернула руку обратно, спрятав под одеяло. Линн устала, и всё чего хотелось – это, чтобы он сказал, что хотел и оставил её. Она осмотрела комнату в поисках своей одежды, а когда он усмехнулся, вновь посмотрела на него.
– Ты не в лучшей форме, чтобы уйти прямо сейчас, если ты рассчитываешь на это. Я вытащил осколки от пули из твоей ноги, но за раной нужно будет ухаживать ещё несколько дней. Рана на твоём плече тоже заживает хорошо, но, опять же, тебе стоит поберечь себя, иначе швы могут разойтись. Кто тебя преследовал?
Смена темы удивила, но она знала, лучше дать простой ответ на вопрос. Её учили быть осторожной с такими уловками. Она откинула одеяло, рассмотреть свои увечья. Он вновь засмеялся, но на этот раз проигнорировала его.
– Когда я смогу ходить? – Она бросила взгляд на дверь, подумав, сколько сил потребуется добраться до неё. – У меня есть куда… Почему я не в больнице?
– Я решил, что безопаснее для всех нас будет, если ты останешься здесь. И ты не уйдешь отсюда, пока я не скажу.
Линн подняла брови в ответ на это. Он смеется над ней – и это действует на нервы. Откинувшись на спину, закрыла глаза.
Уокер смотрел на Линн, пока та не уснула. Он знал, ей больно, но не дал обезболивающего. Девушке хватит упрямства встать с постели, испортить всю его работу, прежде чем упадет от боли. Поднявшись на ноги, отбросил прядь с лица.
Когда её привезли в его дом, мать помогла привести девушку в порядок. На её лице остались следы побоев, но и остальные части тела были в ненамного лучшем состоянии. Рёбра не были сломаны, но сильно ушиблены, а кожа покрыта синяками. Ноги покрыты длинными широкими царапинами, а руки были в многочисленных порезах и ссадинах. Он взглянул на следы на её запястьях, вновь приходя в ярость.
Её избили – достаточно было просто посмотреть на спину. Они использовали кнут, но если нет – это был ремень, оставивший следы на нежной коже. Пришлось зашить некоторые из них, в том числе и два пореза вдоль груди.
Её лицо заинтриговало его. Ни он, ни его мама не могли ничего сказать о её внешности, так как лицо было опухшим, как и глаза. Левый глаз был ранен настолько, что залит кровью. Но теперь он видел, глаза Линн были прекрасного синего оттенка.
И сама Линн была прекрасной. Крошечный дерзкий нос, высокие скулы, полные сочные губы, которые ему так сильно хотелось поцеловать. Отеки сошли, явив женщину, на которую ему бы хотелось смотреть до конца жизни. Уокер откинулся назад на стуле, раздумывая о ней и их возможных отношениях. Все в ней заставляло желать раздеться, залезть к ней в постель и никогда не покидать её.
Хан, фактически, не запрещал это, но очень настаивал на том, что не хочет, чтобы девушка здесь присутствовала. Он мог его понять – старший брат был их лидером. Но ни Хан, ни все остальные, за исключением его отца и матери, не знали - она его пара. И сильно сомневался, будто это изменит решение Хана.
Это не изменит и то, что Линн была его второй половинкой. Встав, он наклонился над ней, почувствовав её запах. Уокер пытался оправдаться - это для того, чтобы почувствовать нет ли заражения в ранах, но понимал – он лжет сам себе. Это зависимость от её запаха. Оставив Линн, прежде чем сделает какую-нибудь глупость, например, лизнёт её горло, тихо закрыл за собой дверь. Когда он поднял взгляд, его мать стояла в коридоре.
– Она опять уснула. Я не дал обезболивающего, она может использовать это и уйти…
– Ты говорил с ней? Ты сказал, что она твоя? - Он покачал головой, устав повторять, что не собирается заявлять на Линн права. – Она скоро уйдет, и что ты будешь потом делать?
Уокер отступил назад, поцеловав маму в лоб.
– Ничего. Я должен отправиться в город, проверить пациентов. Не жди меня.
– Какой пациент нуждается в твоём присутствии так надолго? Уокер Боуэн, отвечай сейчас же. – Он остановился на лестнице, повернувшись, посмотреть на неё. Мама всегда была очень проницательна, не спасовала и сейчас. – Если ты думаешь, что какая–либо другая женщина сможет решить твою проблему – ты такой же наивный, как и твой брат.
– Не лезь, мам. Это между мной и ней, и буду делать так, как посчитаю нужным. Я взрослый человек, который знает, что делает. И остаюсь таковым уже некоторое время. – Он посмотрел вниз на лестницу, чтобы не встречаться с ней взглядом. – Я не вернусь, пока она не будет в состоянии двигаться самостоятельно. Она идёт на поправку, всё, что ей нужно – отдохнуть и немного подлечиться.
Он спустился вниз, выходя за дверь быстрее, прежде чем смог бы передумать. Мама звала его несколько раз, но он не вернулся. Он чувствовал себя и так достаточно дерьмово и не нуждался в нравоучениях. Но это не помогло. Дилан, его брат, поджидал, прислонившись к грузовику.
– Хочешь пробежаться? - Уокер покачал головой.– Тогда, что на счет того, чтобы поехать в город, напиться, трахнуть несколько девушек и остаться у меня, пока Хан не остынет? Он снова зол. - Уокер забрался в свой грузовик, а Дилан устроился на пассажирском сидении. – Так что? Богом клянусь, подумываю уже нанять кого–то, кого он бы поимел и наконец–то расслабился. Возможно, тогда он увидит, что мы взрослые мужчины, а не его дети.
– Она моя пара. Девушка, спящая в моей постели - моя пара. – Дилан кивнул, и Уокер не был уверен, значило это, что Дилан знает об этом или, что ему стоит продолжить. Уоркер продолжил: – её зовут Кэйтлинн МакКрэй. Она так сказала папе, но мне она… И я не заявил на неё права.
– Из–за Хана. - Это не было вопросом, но Уокер всё равно кивнул. – Так и думал. Ты можешь не заявлять на неё права, но ты немного ей пахнешь. И как это работает? Ты не претендуешь на неё?
Он пожал плечами.
– Как только ей станет лучше, она вернуться туда, откуда пришла, а я вернусь к своим делам.
– Думаешь, это сработает?
Уокер не знал что ответить.
– Не уверен, но как только ты найдешь её, ты либо заявишь на неё свои права, либо свихнешься к чертям. Я где–то читал, что однажды мужчина не поставил своей паре метку и сходил с ума, пока не сделал это. После стало хуже. Он лишился рассудка и в итоге изнасиловал её – это было написано с её слов.