Она подумала о тысяче способов сказать «да», но только покачала головой. Мужчина отступил на шаг назад, затем на ещё один, прежде чем глубоко вдохнуть. И, похоже, его член был полностью согласен с ней по поводу того, чтобы он составил ей компанию в постели.
– Я хочу уехать. Сегодня. Сейчас. – Уокер никак не отреагировал, поэтому девушка попыталась во второй раз: – Я хочу вернуться домой, и хочу, нет, требую, чтобы ты вытащил из меня эту штуку, чтобы я могла уйти.
– И, как ты думаешь, что произойдет, когда ты уедешь? Думаешь, кто–то поможет тебе в случае чего? Как ты прокормишь себя? Как будешь двигаться без посторонней помощи?
Она посмотрела на него.
– В меня стреляли и раньше, я могу о себе позаботиться. Мне не нужно, чтобы кто–то присматривал за мной.
Он выглядел шокированным. И Линн не была уверена это из–за её тона или того факта, что у неё уже были пулевые ранения. На этот раз Уокер приблизился к ней вплотную.
– Кто ты?
Девушка отвела взгляд. Так или иначе, она знала, он поймет, попытайся она солгать.
– Чем ты занимаешься, раз оказалась втянута в ту передрягу, из которой мы тебя вытащили?
Потребность ответить была почти подавляющей. Она снова посмотрела на него, нахмурившись.
– Ничем. Когда ты нашел меня… Это было из–за того, что я была добрым Самаритянином. Сомневаюсь, что когда–нибудь наступлю на те же грабли.
Уокер опустился на колени, и когда она попыталась отвести взгляд, он повернул её за подбородок к себе. Он смотрел на неё с такой силой, что она чувствовала этот взгляд всем своим телом. Когда его взгляд сосредоточился на её рте, она облизнула губы. Его стон заставил почувствовать то, что она никогда раньше не испытывала.
– Я хочу поцеловать тебя, Кэйтлинн. – Не задумываясь о том, какие последствия это могло иметь для каждого из них, Линн подалась к нему вперед. – Кэйтлинн.
Первое несмелое прикосновение губ. Но не второе. Его рука легла на затылок девушки, когда он всосал в рот её нижнюю губу. На этот раз она не смогла сдержать стон – всё её естество требовало большего. Но Уокер отстранился, и она смогла только изумленно взглянуть на него.
– Как бы мне хотелось довести это до конца, но боюсь, ты не готова. – Он ещё раз поцеловал её, но на этот раз гораздо дольше, языком проникая в её рот. Но мужчина был вынужден отстраниться. – Господи, мне так хотелось бы войти в тебя настолько глубоко…
Дверь резко открылась, и Хан замер на пороге. Линн не знала, зачем он пришел, но, буквально, через секунду он налетел на Уокера. Казалось бы, если их не остановить, они были готовы убить друг друга. Кто–то из них мог вполне серьёзно пострадать. Линн потянулась к ближайшей вещи, к которой вообще могла дотянуться, и сжала её в руке, выжидая момент, чтобы использовать.
Поток воды пролетел едва ли не через всю комнату. Целью Линн было облить их обоих, но достать она смогла только Хана. И когда кувшин разбился о его голову, мужчина с глухим стоном упал на пол. Уокер обернулся к ней. Он тяжело дышал и выглядел… она не знала, что в нём было особенного, но он казался больше.
– Ты в порядке? – Она только кивнула в ответ.– Хорошо. Не двигайся с этого места. Мне нужно помочь ему, но не хочу, чтобы ты порезалась.
Его голос был спокоен. Она не знала, как отреагировать на это, потому просто снова кивнула. Взглянув на Хана, когда Уокер вышел из комнаты, девушка опустила ноги на пол, в попытке подняться. Ей нужно вытащить свою задницу отсюда. Эти люди были безумными.
С первым шагом, наступив на травмированную ногу, она едва смогла сделать вдох. Линн споткнулась, зацепившись о трубку катетера. Она остановилась, сосчитав до десяти, перенесла вес на свою ногу. Когда она приблизилась к ванне – ей стало легче...
Она покрылась испариной, но упрямо двигалась дальше, зная, ей нужно преодолеть это. Но прежде, чем смогла закрыть за собой дверь, чьи–то руки подхватили её, удерживая, пока она пыталась вырваться.
– Не делай себе больно. Это я. – Она впилась раздраженным взглядом в Уокера, но мужчина только рассмеялся в ответ. – Ты –дикая кошка, не так ли? Я думал, что сказал тебе не двигаться.
– Я не собачонка, чтобы повиноваться мужчинам с шовинистскими замашками. Отпусти меня. – Он сделал наоборот, отнеся её к кровати. – Я уйду прежде, чем он очнётся. Он не будет счастлив, когда придёт в себя, а я всё ещё буду здесь. И вполне уверена, что он возненавидел меня с того момента, как впервые увидел.
Уокер напрягся.
– Что он наговорил тебе? Клянусь, если он сделал тебе больно – я вырву ему горло.
– Она выглядит вполне способной постоять за себя. – Джордж вошел в комнату, одарив её улыбкой. – Он разозлил тебя, да? Это хорошо для тебя. Да ладно, Уокер. Давай перенесем его подальше от стекла.
– Она думает, что может уехать. Я не могу… Она не может уйти сейчас. Она не полностью…
– Она сидит прямо здесь, ты, слабоумный придурок. И если у тебя есть, что сказать обо мне или о том, что я собираюсь сделать – говори это мне в лицо.
Джордж рассмеялся и, казалось, совершенно не смутился, когда Уокер уставился на него.
– О, с ней всё будет в порядке. Всё будет просто прекрасно. – Он снова засмеялся, продолжив: – Я присмотрю за ней. Твоя мать уже готовит кухню для того, чтобы обработать раны.
Линн наблюдала за тем, как появились ещё двое мужчин и унесли Хана, словно он не весил целую тонну. Эти двое, вероятно, братья Хана, бросали многозначительные взгляды на Уокера, за что тот ударил одного из веселящихся мужчин под зад. Она оглянулась на Джорджа:
– С ним всё будет в порядке? – Джордж кивнул.– Он напал без причины. Ему повезло ещё, что я…
– Что ты…?
Она отвела взгляд. Линн почти сказала «не стреляла в него».
– Линн, ты так и не сказала нам, кто те люди, что причинили тебе боль. Мы не сможем помочь, если ты не…
– Он поцеловал меня. – Девушка не знала, зачем вообще ляпнула это, но как только слова сорвались с её губ, показалось, что она уже не сможет себя остановить. – Я не знаю, почему он заставляет меня чувствовать всё это… Почему, когда он поцеловал меня, Хан вошел, и отреагировал так?
– Ему было больно. Кое–кто ранил его… Кое–кто вроде тебя. Он ожесточен и холоден, и надеюсь, что он когда-нибудь сможет отпустить её. – Он посмотрел в сторону двери, когда оттуда раздались ругательства. – Он нуждается в том, кто будет любить его. Нуждается в том, кому сможет снова доверять.
Линн всё ещё пыталась осмыслить сказанное Джорджем – кто–то вроде неё. Что этот человек знал или думал, что знал? Ей нужно выбраться отсюда, но катетер рушил все её планы.
Уокер предпочёл бы вытащить осколки из ран Хана без обезболивающего, но мать была рядом и пристально следила, будто догадываясь о том, какие мысли посетили голову её сына. И, скорее всего, так и было – она знала наверняка. Уокер размял мышцы шеи Хана и приступил к рукам.
– Ты намеренно пытаешься затянуть это, чтобы я не мог встать? Что же, это не сработает. Она уедет сейчас же.
Миссис Боуэн сильно ударила Хана по затылку, а затем сурово посмотрела на него, когда тот попытался встать.
– Ты сейчас же сядешь и дашь мне помочь тебе, Хан Боуэн, или я оставлю тебя разбираться с этим в одиночку. – Она вновь ударила его по плечу. – О чём ты думал, нападая на своего брата? Ты надеялся напугать эту бедную женщину настолько, что она бы сбежала?
– Она не принадлежит этому месту. И он сказал мне, что не будет заявлять на неё права. И что же я увидел, когда вошёл в спальню? Он был с ней. Практически повалив её на кровать и спарился.
Уокер хмыкнул, вытащив огромный осколок с головы Хана, даже не пытаясь быть осторожным. Он бросил инструменты и отошел от Хана до того, как убил бы его.
– Я отпущу её сегодня.
Уокер оставил их одних, направившись в спальню к Линн. Она сидела в постели, смотря в окно, а его отец медленно поднялся на ноги, едва мужчина переступил порог.