— Вторая: тихо сидеть здесь, пока не явятся ребята со смирительными рубашками и не увезут нас с собой.
— А третья?
— А третья, — свирепо сказал Стивенс, — третья — это выволочь отсюда этот чертов гроб с музыкой, утопить в самом глубоком месте Атлантики и сделать вид, что ничего такого не было.
Дверца распахнулась, и в машину просунул голову какой-то механик:
— Доктор Стивенс! Вы здесь?
— Убирайся вон!
Голова тут же исчезла, но послышался обиженный голос:
— Вам сообщение из главного управления.
Стивенс встал, устроился на сиденье водителя, выключил панель управления и убедился, что антенны прекратили возбужденное шевеление. Теперь они выглядели такими ровными и жесткими, что он с трудом преодолел соблазн усомниться в верности собственного зрения. Стивенс спрыгнул на пол, Маклеод последовал за ним.
— Извините, что наорал на вас, Уайти, — сказал Стивенс примирительным тоном. — Что за сообщение?
— Мистер Глисон просит явиться к нему как можно быстрее.
— Иду. А для вас, Уайти, есть срочное задание.
— Да?
— Видите этот гроб с музыкой? Опечатайте дверцы, и чтоб никакая макака в нее носа не сунула. А потом отбуксируйте, отбуксируйте — вы поняли, что я сказал? — включать не пробуйте, а отбуксируйте в главную лабораторию.
— Ладно.
Стивенс зашагал прочь. Маклеод окликнул его:
— Шеф! А на чем я полечу домой?
— Ах да! Это же твоя личная собственность! Мак, она позарез нужна компании. Оформи заявку на покупку — я подпишу.
— Ну-у-у… Теперь я не уверен, что горю жаждой продать ее. Может, это и гроб с музыкой, но не исключено, что вскоре это будет единственная надежно работающая машина во всей стране.
— Не дури. Если прочие откажут, от нее не будет толку, пусть она и на ходу. Подачу энергии просто отключат.
— Предположим, — согласился Маклеод и вдруг как-то странно ожил. — Однако такая особо одаренная таратаечка должна бы стоить куда подороже серийной. Такую не пойдете и не купите.
— Мак, в сердце твоем алчность, а в пальцах воровство. Сколько ты хочешь?
— Предположим, двойную цену против серийной новенькой. Вам это без проблем.
— Случайно знаю, что ты купил ее со скидкой. Однако лады. Либо компания сдюжит это дело, либо вообще разорится, а тогда ей будет без разницы.
Глисон вскинул взгляд на вошедшего Стивенса:
— А, Джим, вот и вы! Похоже, вы сотворили чудо с нашим другом Уолдо Великим. Великолепная работа!
— И много он с нас сдерет?
— Обычный контракт. Разумеется, его обычный контракт больше напоминает разбой с нанесением тяжких телесных повреждений. Но если ему удастся, расходы оправдаются. Причем платим мы только в случае положительного результата. Так что, должно быть, он здорово уверен в себе. Говорят, он в жизни не промазал насчет гонорара по контрактам такого типа. Расскажите хоть, как он выглядит. Вы действительно проникли к нему домой?
— Действительно. И расскажу об этом, но попозже. Прямо сейчас поднялся другой вопрос, от которого у меня башню срывает. Вам следует об этом знать, и это срочно.
— Даже так? Слушаю.
Стивенс открыл рот, закрыл рот и сообразил, что ни одна душа в это не поверит, пока сама не увидит.
— А может, есть возможность сходить со мной в главную лабораторию? У меня там есть что показать.
— Непременно.
Зрелище извивающихся металлических стержней потрясло Глисона гораздо меньше, чем Стивенса. Он удивился, но не опешил. Ему не хватало инженерной подготовки, чтобы полностью осознать и эмоционально пережить неизбежные последствия увиденного.
— Н-да-а-а… это довольно необычно, — протянул он.
— «Необычно»? Слушайте, шеф, что бы вы подумали, увидя, как солнце восходит на западе?
— Подумал бы, что надо позвонить в обсерваторию и справиться, в чем дело.
— Ну а я бы скорее примирился с восходом солнца на западе, чем с этим зрелищем. Это все, что могу сказать.
— Признаюсь, как-то это все непонятно, — согласился Глисон. — Ничего подобного я в жизни не видел, откровенно говоря. А что по этому поводу говорит доктор Рэмбо?
— Он еще не видел.
— Тогда, наверное, лучше бы послать за ним. Может быть, он еще не отбыл домой.
— Может, лучше показать это Уолдо?
— Обязательно. Однако доктору Рэмбо полагается увидеть это раньше, чем Уолдо. Как ни говорите, а это его епархия, и, боюсь, ему и так-то несладко. Не хотелось бы действовать через его голову.
Стивенса внезапно осенило:
— Минутку, шеф. Вы правы, но, если вам без разницы, лучше бы показали ему это вы, а не я.