— С какой стати, Джимми? Вы же ему дадите пояснения.
— По поводу этой чертовщины я все равно не скажу больше, чем уже сказал вам. И на ближайшие часы буду чрезвычайно занят.
Глисон глянул на Стивенса, пожал плечами и кротко произнес:
— Раз, по-вашему, так будет лучше, Джим, я не возражаю.
Уолдо целиком ушел в работу и поэтому чувствовал себя счастливым. Он никогда бы не признался — даже самому себе не признался бы, — что его отдалению от мира по собственной воле присущи некоторые недостатки, причем прежде всего скука. У него никогда не было возможностей вволю предаваться удовольствиям светского общения, за которыми незаметно бежит время; он искренне был убежден, что безволосым обезьянам нечего предложить ему во взаимном сближении. А удовольствия, доступные одинокому интеллектуалу, обладают свойством приедаться.
Да, он то и дело подступал к дяде Гэсу с предложением переселиться во «Фригольд» на постоянное жительство, но говорил себе, что руководит им желание позаботиться о старике. Да, споры с Граймсом доставляли удовольствие, но он не сознавал, как много они значат в его жизни. Истина заключалась в том, что Граймс был единственным представителем человеческой породы, безоговорочно относившимся к нему как к равному, как просто к такому же человеку. И Уолдо наслаждался этим общением, совершенно не отдавая себе отчета в том, что удовольствие, которое черпает в обществе старика, — это самое обычное, но и самое драгоценное из человеческих удовольствий.
Однако сейчас он был счастлив единственным доступным ему счастьем — он работал.
Перед ним были две задачи: поставленная Стивенсом и поставленная Граймсом. Требовалось найти единое решение для обеих. Подход к каждой был трехэтапным. Во-первых, необходимо было убедиться, что они действительно существуют, что положение и впрямь таково, как об этом заявлено на словах. Во-вторых, предстояли исследования в направлениях, указываемых предварительными данными, с целью прояснения картины. И в-третьих, когда картина полностью прояснится, надо было изобрести решение.
Именно «изобрести», а не «найти». Это доктор Рэмбо мог бы сказать «найти» или «вывести». Рэмбо рассматривал Вселенную как жестко упорядоченную и подчиненную неизменным законам. Для Уолдо Вселенная была противником, которому он всячески стремился навязать свою волю. Он и Рэмбо могли говорить об одном и том же, но с разных исходных позиций.
Дел было невпроворот. Стивенс доставил множество сведений, причем одни из них касались основ теории систем передачи энергии излучением и приемников де-Кальба, ключевых аппаратов этой системы, а другие — всевозможных аварийных ситуаций, вызванных отказами этих аппаратов в последнее время. До настоящего времени Уолдо не уделял серьезного внимания лучевой передаче энергии просто потому, что не нуждался в этом. Он находил ее интересной, но сравнительно простой. В голову сразу же пришли самоочевидные усовершенствования. Ну, например, касательно стоячей волны, той основы, на которой строится коаксиальный луч: эффективность приема можно было бы значительно повысить путем посылки обратного сигнала, с помощью которого автоматически корректировалась бы наводка луча. Передавать энергию на движущееся транспортное средство можно было не менее эффективно, чем на стационарный приемник.
В настоящий момент эта идейка могла подождать. Попозже, когда будет решена непосредственно поставленная задача, можно будет содрать с НАПЭ бешеные деньги за эту подсказку; а наверное, еще забавнее будет вступить с ней в конкуренцию. Есть, конечно, вопрос: когда кончается срок действия их основных патентов? Надо будет глянуть.
Но несмотря на низкую эффективность, приемники де-Кальба должны работать всякий раз непрерывно и безотказно. И Уолдо ринулся выяснять, почему же это не так.
Он подозревал что-то очевидное — очевидное с его точки зрения, — например, производственный дефект. Но вышедшие из строя декальбы, доставленные Стивенсом, отказались выдать свою тайну. Уолдо просветил их рентгеновскими лучами, измерил микрометром и интерферометром, подверг сперва всем обычным испытаниям, а потом особым, которые придумал сам. Декальбы не работали.
Тогда он взял пару отказавших декальбов одинаковой конструкции и, пользуясь одним как моделью, а другим как источником металлического сырья, сам у себя в мастерской соорудил декальб. Пришлось применить свои точнейшие сканеры и самые крохотные «уолдо» — крохотные, как ладошки эльфа, всего в дюйм размером, — в особенности на стадии окончательной сборки. Получился декальб почти идентичный модели, идентичный настолько, насколько это было достижимо технологически при высшей квалификации исполнителя.