Декальб работал великолепно.
А его старший близнец по-прежнему отказывался работать. Это ничуть не обескуражило Уолдо. Наоборот, привело в восторг. Ведь удалось доказать, причем со всей определенностью доказать, что отказ декальба вызван не огрехами при изготовлении, а фундаментальными пробелами в теории. Следовательно, поставленная перед ним задача не высосана из пальца.
Стивенс сообщил во всех подробностях о возмутительном поведении декальбов в машине Маклеода, но Уолдо пока что не принял во внимание этот случай. В свое время, когда заведенным порядком дойдет черед, он разберется и с этой историей. А пока что он отложил ее в стол. Безволосые обезьяны склонны впадать в истерику. Вероятно, вся эта байка яйца выеденного не стоит. Извиваются, видите ли, будто кудри Медузы. Тоже мне!
Половина времени уходила на задачу, поставленную Граймсом.
Пришлось признать, что биологические науки — если, конечно, можно назвать их науками! — гораздо увлекательнее, чем думалось. А ведь он их, прямо скажем, избегал; неспособность дорогих «специалистов» хоть как-то справиться с его болезнью в детские годы внушила ему презрительное отношение к этим дисциплинам. Ворожба деревенских бабок, прикрытая непонятной терминологией! Граймса он любил и даже уважал, но Граймс — это был особый случай.
Материалы Граймса убедили Уолдо, что старик кое-что углядел. Проблема была серьезной. Выкладки были неполны, но тем не менее убедительны. Кривая третьей производной, не сказать чтобы экстраполированная с потолка, показывала, что примерно лет через двадцать не останется людей достаточно сильных, чтобы заниматься тяжелыми работами. Люди сгодятся только на то, чтобы нажимать кнопки.
Притом он как-то не учел, что сам годится лишь на то, чтобы нажимать кнопки; к телесной слабости безволосых обезьян он отнесся так, как мог бы отнестись старосветский фермер к потере кондиций у своего тяглового скота. Никто не требует, чтобы этот фермер сам тянул плуг, на то есть лошади.
А вот медицинские коллеги Граймса, должно быть, все подряд были дурачье дурачьем.
Тем не менее он привлек лучших физиологов, неврологов, нейрохирургов и анатомов, каких только смог найти. По списку, как товары по каталогу. Он должен разобраться в этом вопросе.
И был порядком разозлен, когда оказалось, что ни под каким видом нельзя организовать вивисекцию на людях. К этому моменту он уже убедился, что ультракоротковолновое излучение поражает главным образом нервную систему и что вопрос следует рассматривать в рамках теории электромагнитного поля. И собирался произвести некие тонкие опыты, во время которых люди были бы непосредственно подключены к аппаратуре его собственной конструкции, позволявшей разобраться, чем именно нервный импульс отличается от электрического тока. Нюхом чуял, что имей он возможность частично отключить участки нервной сети человека и заменить их электропроводящими обводами, причем сделать это «непосредственно на объекте исследования», можно было бы совершить блестящие открытия. Правда, потом такой человек может быть ни к чему не пригоден.
Но власти не вняли; пришлось удовлетвориться опытами на трупах и на животных.
И тем не менее он добился прогресса в исследованиях. Мощное коротковолновое излучение оказывало на нервную систему воздействие, причем двояким путем: с одной стороны, вызывало фантомные импульсы в нейронах, недостаточно сильные, чтобы последовала мускульная реакция, но, как он подозревал, все же достаточные для того, чтобы держать тело в состоянии подавленного нервного возбуждения; а с другой стороны, у живого объекта, подвергавшегося воздействию поля, независимо от срока воздействия наблюдалось определенное малое, но измеримое снижение эффективности подлинных нервных импульсов. В эквивалентной электросхеме это второе явление можно было бы описать как ухудшение свойств межпроводной изоляции и соответственный рост токов утечки.
В сумме оба эти процесса вызывали у подвергнутых облучению состояние небольшой усталости, чем-то похожее на недомогание на ранних стадиях туберкулеза легких. Жертва не чувствовала себя больной — ей просто недоставало бодрости. Большие мускульные усилия не казались невозможными — они просто были неприятны, требовали слишком многих усилий, слишком большого напряжения воли.
При этом любой терапевт-ортодокс был бы вынужден признать жертву совершенно здоровой. Да, имеет место небольшой упадок сил, но в остальном ничего серьезного. Вероятно, результат сидячего образа жизни. Свежий воздух, солнце, лечебная физкультура — вот и все, что требуется.