Наконец карета свернула к воротам Киллуоррена, и кучер осторожно правил по заросшей дорожке к манящему свету у парадной двери. Ему пришлось позвонить три раза, прежде чем дверь открыла служанка.
— Боже ты мой, мисс Кэролайн, мы же только утром убрали вашу комнату. Входите же, мэм. Хозяин вас ждет?
Росс последовал за Кэролайн в зал. Обычный дом, где можно согреться, но довольно убог для джентльмена. Три свечи в стеклянных емкостях едва освещали полированные серванты из темного дуба и мраморные бюсты у подножия узкой лестницы.
— С вашего позволения я не стану беспокоить вашего дядюшку. Вы наверняка устали с дороги, и он будет рад вас видеть...
Кэролайн улыбнулась, развязывая шляпку.
— Не настолько, как вы думаете, — тихо ответила она. — Так что с вашей стороны было бы любезностью подняться наверх, пока седлают другую лошадь. Не беспокойтесь, надолго вы не задержитесь, всего на бокал вина, большего вы от него всё равно не дождетесь. Когда я живу здесь, его манеры становятся лучше, но я отсутствовала несколько месяцев, и боюсь, он снова принялся за старое.
Около семи часов Демельза послала за Дуайтом, тот был свободен и сразу же приехал, чтобы осмотреть Джереми.
— Обычное дело — воспаленное горло и небольшой жар. Он к этому предрасположен.
— Слишком предрасположен, — сказала Демельза, нехотя отпустив Джереми. — Каждый раз, когда это случается, я вспоминаю Джулию, и меня саму лихорадит. С Джулией никогда такого не было, по крайней мере, до последнего раза...
— Некоторые дети к этому склонны, а другие нет. Но ты все равно зови меня каждый раз, просто на всякий случай. Росса нет дома?
— Поехал по делам в Труро, а оттуда ему пришлось ехать в Редрат, повидаться с Тревисиком. С насосом что-то не так, хотя мне кажется, что теперь можно и вообще не беспокоиться, разницы никакой, — Демельза быстро нагнулась, чтобы подхватить Джереми, когда он сонно потянулся к ней. Она искоса посмотрела на Дуайта, на ее бровь упал локон. — Думаешь, я его балую, Дуайт?
Тот улыбнулся.
— Да. Но это вполне естественно и в порядке вещей. Через три или четыре года всё переменится.
— Я не хочу, чтобы стало как у Элизабет с Джеффри Чарльзом.
— Не беспокойся на этот счет. Взгляни на него — он уже в два раза больше, чем несколько месяцев назад... — Дуайт запнулся. — Это Росс?
— Наверное. Он уже давно должен был приехать, — Демельза подошла к окну и выглянула наружу. — Да. Но на чужой лошади. Надеюсь, ничего не случилось.
Сейчас она не могла выпустить из рук Джереми, а когда наконец уложила его в постель и спустилась, Росс уже расположился в гостиной и настоял, чтобы Дуайт остался на ужин. Дуайт пытался найти предлог отказаться, но без толку, и, в конце концов, с улыбкой сдался, а миссис Гимлетт поставила третий прибор.
— Нам нужен гость, Дуайт, — сказал Росс. — В последние дни мы пали духом, а твой долг как нашего доктора — присматривать за нашим душевным состоянием. Если нынче вечером кто-нибудь переломает кости, тебя найдут и здесь, так что твоя совесть чиста.
— С моей совестью никаких проблем. Но мне жаль слышать о твоем состоянии.
— Позже расскажу подробности. Целый день я пытался найти деньги, а на этот счет можно разговаривать в приличном тоне только на полный желудок.
— Надеюсь, ты не продал Брюнетку, — сказала Демельза, — иначе ужин будет испорчен, еще не начавшись.
— Нет... Она потеряла подкову неподалеку от леса Стиклера, и меня подбросили в карете до Киллуоррена, там я одолжил лошадь и отправился домой.
Внезапно повисла пауза. Демельза подняла бровь.
— До Киллуоррена? В карете мистера Пенвенена?
— У мистера Пенвенена нет кареты, — сказал Дуайт.
— Это была Кэролайн Пенвенен, — объяснил Росс. — Приехала из Лондона... Или из Оксфорда? Дядя ее не ждал. А ты, Дуайт?
— Ждал.
Чтобы заполнить возникшую паузу, Демельза сказала:
— Полагаю, она решила сделать дяде сюрприз. Когда она была здесь в последний раз, в мае или июне? Наверное, так странно — жить на два дома.
Поскольку мужчины молчали, Демельза наклонилась и потушила одну из свечей.
— Они пришлют завтра Брюнетку, Росс?
— Нет нужды это обсуждать, если не хочешь, Дуайт. Но мы старые друзья, а иногда не мешает выговориться. Она спрашивала о тебе и сказала, что надеется вскоре с тобой увидеться.
— Как ее принял дядя?
— Не слишком любезно. Думаю, она была рада моему присутствию. Но она не выносит, когда вынуждена о чем-то просить, да ты и сам наверняка знаешь, а когда я уезжал, Пенвенен, похоже, сменил гнев на милость.
Дуайт теребил тонкими пальцами салфетку.
— Вы не просто старые друзья, вы старейшие и самые лучшие. Если лучше это обсудить... то, что происходит между мной и Кэролайн, я был бы рад. Но сомневаюсь в этом... Возможно, я должен вам все объяснить, и в этом случае...
— Ты ничего нам не должен, — сказал Росс. — Но печально видеть, что проблемы разрастаются, а ты даже этого не осознаешь. Ты ведь знаешь, как это бывает.
— Ты хочешь сказать, я знаю, как это было в прошлый раз? Теперь опасность в другом, разве не так? Что ж, признаюсь, я люблю Кэролайн, и мы переписываемся, теперь она снова здесь, к добру это или к худу, но мы вскоре увидимся. У меня нет денег, а у нее их много, так что наши отношения... Тебе она совсем не нравится?
Вопрос был адресован Демельзе и застал ее врасплох.
— Нет, Дуайт. Я ее не знаю, мы едва обменялись парой слов, нельзя же не любить человека, которого не знаешь. Да и не мне ее судить.
— Как и не мне, — произнес Росс. — Но думаю, сегодня я переменил о ней мнение, хотя и не могу понять, по какой причине. Уж точно не потому, что подвезла...
— В ней есть определенная жесткость, — протянул Дуайт. — Было бы глупо это отрицать. Это как... хрупкие сверкающие доспехи, и использует она их с той же целью. Но за этим скрывается много другого... В любом случае, такое сложно измерить. Это слишком тонкая алхимия, чтобы можно было ее взвесить.
— Да, — признал Росс, внезапно вспомнив об Элизабет, и словно прочитав его мысли, Демельза взглянула на мужа и поняла, о чем он думает.
— Наша привязанность не приведет ни к чему хорошему, нет сомнений, но я не могу порвать с ней. Возможно, она окажется мудрее. Постыдное положение вещей, возможное только у слабого человека, сильный бы справился с этой дилеммой так или иначе.
— Чем дольше живу, — сказал Росс, со страданием сомкнув брови на переносице, — тем меньше верю в разницу между слабыми и сильными людьми. Жизненные перипетии делают с нами что хотят, и та... та временная свобода, которой мы обладаем, лишь взращивает иллюзии. Возьми Фрэнсиса. Видел ли ты более печальный и бессмысленный конец, или менее заслуженный, вопреки собственной воле, или менее соответствующий приличиям и человеческому достоинству? Утонуть как собака в колодце, и вообще беспричинно — помощь подоспела всего через какой-то час. Он просто вышел из этой комнаты, прогулялся к шахте и вдруг поскользнулся на грязном полу и погиб ни за что ни про что.
Росс с внезапным пылом откинулся на стуле.
— Именно это меня больше всего возмущает в жизни: беспричинность, бессмысленная трата времени и внезапный конец, делающий всех нас дураками, превращающий в ничто все наши стремления и планы... Ты прошел со мной через самое худшее, Дуайт: смерть Джулии и многое другое. Если ты видишь разницу в результате усилий сильного и слабого, признаюсь, ты умней меня.
Дуайт молчал, но через минуту заговорила Демельза:
— О да, это верно, Росс. Но правда ли всё это? Мне кажется, у нас было и хорошее, что привело к цели. И хотя в целом удача была не на нашей стороне, иногда она поворачивалась к нам лицом и может сделать это снова. Уил-Грейс потерпела неудачу, но Уил-Лежер процветала, и еще у нас была Джулия, а теперь Джереми, и тебя оправдали на суде... и много чего еще.