Выбрать главу

Наверное, это вечная проблема обманутых жен. Они хотят изменить в ответ, но не имеют под рукой человека, с которым это возможно.

Спальня, куда ее проводили, оказалась большой, с низким потолком с крупными балками и стенами с панелями. Оставшись в одиночестве, она тут же подошла к окну и открыла его нараспашку, а потом уже начала распаковывать платье. Окно выходило на две лужайки, спускающиеся к березовой роще. Деревья только что покрылись зеленью, переливаясь в солнечных лучах, как мокрый шелк. Лужайки пересекала широкая дорожка с низкими стенами и статуями, весьма потрепанными непогодой и ветром.

По дорожке к дому шел Малкольм МакНил из Шотландского полка гвардейских драгун.

Предпочтения сэра Хью редко совпадали с общепринятыми, и раз уж предстояли танцы, он решил, что они должны начаться как можно раньше и длиться как можно дольше, чтобы никто не мог заявить, что он зря потратил деньги. Сэр Хью также хотел, чтобы и оркестр стоил потраченных денег. Хотя сам он не был особенно ловок со всеми этими менуэтами и гавотом, и потому выделил для них время до ужина, чтобы после отдать должное простым местным танцам, где каждый вдоволь вспотеет и насладится.

Демельза намеренно задержалась в своей комнате подольше. Горничная принесла шоколад, и Демельза сидела в халате, тихо потягивая напиток и наслаждаясь видом. У нее не было ни планов, ни идей. Ее мысли не задержались ни на Россе с Элизабет, ни на сэре Хью и капитане МакНиле. Словно у капитана корабля накануне сражения, у нее не было никаких чувств или страха, она думала лишь о том, что случилась и что произойдет.

Около семи Демельза начала одеваться, обмыла тело губкой и надела чистое и более тонкое белье. Под тем платьем, что купил ей Росс на бал 89 года, мало что можно было носить. С тех пор она ни разу его не надевала. Фигура Демельзы почти не изменилась, но корсаж сидел более плотно, а в талии — чуть просторней. Она натянула свою единственную пару шелковых чулок — подарок от Верити на рождество 91 года, шелк приятно струился по коже.

Она решила сделать прическу, по крайней мере, попробовать сделать, на тот манер, как причесывала ее горничная Уорлегганов четыре года назад — сколов волосы наверху шпильками и выпустив пряди лишь над ушами, чтобы свободно падали. Ей не прислали горничную, и она была этому рада. На туалетном столике тоже было пусто, но Демельза привезла с собой пудру и румяна — подарок от Верити на Рождество 92 года, она скупо нанесла их и слегка удлинила брови.

Проделав всё это, Демельза начала натягивать платье. Тонкое серебристое кружево казалось на удивление теплым. Чтобы застегнуть платье, требовались немыслимые усилия, но она все же справилась. Демельза осмотрела себя в зеркале и сочла, что смогла бы пройти по улице неузнанной, хотя только лишь до второго взгляда. Не слишком ли откровенно ее вид заявлял о намерениях? Может ли приличная дама выглядеть подобным образом? После раздумий она решила, что вполне может.

Из пыльного и темного коридора донеслись первые звуки музыки. Значит, она придет не слишком рано. Праздник начался. Танцы или, по крайней мере, музыка начались еще до восьми, солнце еще не зашло, и щебетали птицы. В разгар мая было бы удобней устроить танцы на лужайке. Демельза горько пожалела о том, что не взяла с собой бутылку портвейна. Придется встретиться с обществом на трезвую голову.

Лестница спускалась не напрямую в главный зал, а в маленький, в глубине дома, так что Демельзе не пришлось спускаться на глазах у всех, это было бы малоприятно. Когда она спускалась, у подножия лестницы стоял Джон Тренеглос, который тут же ее заметил. Сосед Тренеглос, старший сын владельца Мингуз-хауса, он уже почти сам стал его хозяином — коренастый веснушчатый мужчина тридцати пяти лет с волосами соломенного цвета.

— Неужели это госпожа Демельза! Боже ты мой! Где это вы скрывались?

Его зычный голос привлек всеобщее внимание, и Демельза решила, что ей следует соблюдать осторожность. Джон Тренеглос не особо ей нравился, а еще меньше — его жена Рут, которая вечно пыталась поставить ее на место, но Демельза прекрасно знала, какие чувства питает к ней Джон Тренеглос. Не стоит повторять представление во время бала четыре года назад, когда она была в том же платье и с той же прической, и четверо или пятеро мужчин буквально дрались за нее, в то время как она лишь хотела быть вежливой и любезной.