Мередит Брокау. Еще он проводил время в общении с людьми типа исполнительного директора Playboy Кристи Хефнер или Майкла Делла.
Однако часто Уоррен Баффет просто закрывался в своем доме — читал газеты, смотрел деловые новости по телевизору в гостиной, сидя у камина нереальных размеров4. Едва ли он обращал внимание на красоту сосновых лесов на горе Болди, вид на которую открывался прямо из его окна, или цветочные поляны, напоминавшие своей расцветкой великолепный персидский ковер, — на пастельные люпины, сапфировые дельфиниумы, вздымающиеся над маками, шалфей и веронику, нашедшие свое место среди заячьей капусты и бородника. «Уверен, что за моим окном открывается красивый вид», — говорил порой Баффет. На самом деле его влекла сюда атмосфера, созданная стараниями Герба Аллена6. Ему нравилось находиться рядом со своими ближайшими друзьями: издательницей Кей Грэхем и ее сыном Доном; Биллом и Мелиндой Гейтсами; Микки и Доном Кью; Барри Дилером и Дианой фон Фюрстенберг; Энди Гроувом и его женой Евой.
Но важнее всего для Баффета было то, что Солнечная долина объединяла всю его семью, это был редкий момент, когда они могли провести время вместе. «Ему нравится, когда мы все находимся под одной крышей», — говорит его дочь Сьюзи Баффет-младшая. Сама она жила в Омахе; ее младший брат Хоуи с женой Девон (в этот год они не приехали) — в Дикейтуре; другой младший браг, Питер, и его жена Дженнифер — в Милуоки. Жена Баффета, сорокасемилетняя Сьюзан, живущая отдельно от мужа, прилетела для того, чтобы встретиться с семьей, из своего дома в Сан-Франциско. А Астрид Менкс, подруга Уоррена на протяжении вот уже двадцати лет, осталась дома в Омахе.
Пятничным вечером Уоррен облачился в гавайскую рубашку и вместе с женой отправился на традиционную «встречу у бассейна», проходившую неподалеку от их дома. Большинство гостей были знакомы со Сьюзи и симпатизировали ей. Она являлась постоянной звездой этих вечеринок — ее коронным номером были старомодные шлягеры, которые она распевала в свете факелов перед подсвеченным олимпийским бассейном.
В 1999 году в привычный шум дружеского общения за коктейлями и звуки оркестра вплетались прежде неизвестные слова из новояза: В2В, В2С, «баннерная реклама», «широкополосный доступ». На протяжении всей недели странное ощущение беспокойства пронизывало обеды, ужины и коктейли, своеобразным молчаливым туманом покрывало рукопожатия, поцелуи и объятия. Новички — новоиспеченные руководители технологических компаний — представлялись людям, которые год назад и не подозревали об их существовании5. Некоторые вели себя очень высокомерно, и это шло вразрез с обычной неформальной атмосферой Солнечной долины, где Герберт Аллен ввел негласное правило: чрезмерная помпезность карается изгнанием.
Особенно это высокомерие было заметно в ходе презентаций, проводившихся в центральном конференц-зале отеля. Главы компаний, высокопоставленные правительственные чиновники, другие серьезные и ответственные люди говорили слова, которые вряд ли осмелились бы произнести где-то еще, потому что были уверены, что ни одно из сказанных ими слов не выйдет за границы дверей конференц-зала. Доступ репортерам сюда был категорически запрещен, а ведущие журналисты и главы медиаимперий (владельцы телевизионных сетей и газет), хотя и были допущены в зал, хранили полное молчание. Поэтому все выступавшие, обращавшиеся к равным себе, говорили правильные и важные вещи, которые никогда не стали бы известны представителям прессы, так как эти слова были чересчур откровенными и пугающими. Журналисты толпились снаружи, надеясь ухватить любую «косточку», которую участники сочтут нужным им бросить.
В этом году новые напыщенные магнаты эпохи Интернета с помпой хвастались приобретенными компаниями и пытались найти финансирование у «денежных мешков», сидевших в зале: финансовых менеджеров, управлявших пенсионными и сберегательными фондами множества частных вкладчиков и в совокупности владевших активами на фантастическую сумму — свыше триллиона долларов6. Триллиона долларов в 1999 году было бы достаточно для того, чтобы оплатить подоходные налоги всех жителей США. За эти деньги можно было бы подарить по новенькому «бентли» каждой семье более чем в девяти штатах4. За эту сумму можно было купить все объекты недвижимости в Чикаго, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе вместе взятых. Эти деньги были очень нужны некоторым из компаний, выступавших со своими презентациями.
Исследование Тома Брокау «Интернет и наша жизнь» стало первой ласточкой в целой череде презентаций о том, каким образом Интернет можехд7зменить природу современного коммуникационного бизнеса. Джей Уокер из компании Priceline продемонстрировал аудитории головокружительную перспективу, которую открывает Интернет, сравнив информационную супермагистраль с сооружением трансконтинентальной железной дороги в 1869 году. Выступавшие рассказывали о блестящих перспективах своих компаний, наполняя комнату опьяняющими видениями будущего, не ограниченного географическими расстояниями. Это звучало так многообещающе, так красиво, что напоминало многим байки продавцов чудодейственных препаратов (хотя справедливости ради надо сказать, что многие участники были по-настоящему впечатлены картиной нового мира, открывавшегося у них перед глазами). Ребята из технологических компаний казались себе Прометеями, несущими огонь простым смертным. Представители всех других индустрий, занимавшиеся скучной работой по обеспечению потребителей всем необходимым — теми же автозапчастями или садовой мебелью, — интересовали новичков только с одной точки зрения: какой объем технологий они готовы закупить. Акции некоторых интернет-компаний торговались по цене, во много раз превышавшей их еще не заработанные доходы, в то время как компании из «реального сектора», занимавшиеся производством конкретных вещей, теряли капитализацию. Когда объем акций технологических компаний превысил объем акций представителей «традиционной экономики», промышленный индекс Доу-Джонса (Dow Jones Industrial Average, широко используемый показатель состояния фондового рынка США) легко перевалил за знаковую отметку в 10 000 пунктов (достигнутую всего за четыре месяца до этого), а затем менее чем за три с половиной года его значение удвоилось.
6
Обычно Гербом называют сына Герберта Аллена, носящего то же имя. Однако Баффет называет этим
именем Герберта-старшего в знак их многолетней дружбы. Право на это имеют немногие.
7
По 340 000 долларов за машину на Аляске, в Делавэре, на Гавайях, в Монтане, Нью-Гемпшире, Северной и Южной Дакоте, Вермонте, Вайоминге, а также в городе Вашингтон (формально округ Колумбия не является штатом).