Внутри пахло типографской краской.
Поставщик внёс пачки с товаром и приземлился на табуретку. С бритого затылка капал пот, бриджи и майка промокли насквозь.
– Привет, Борь!
– Сегодня обещали до тридцати восьми, невмоготу по такой жаре в машине.
– Слышала. В Москве ещё жарче. Хорошо хоть дети в конце недели в деревню поедут. Могу спокойно заняться домашними делами.
– Когда дети в деревне, надо другим заниматься. Всему тебя учить, Лейка! Эх, не дождусь, наверное, когда скажешь: детей отправила, вина купила, пригласила на вечер мужика, пожелай мне удачи, Боря! – заржал поставщик.
Я вынула из коробки новые поступления.
– «Книга перемен»?
– Чего положили, то и привёз.
Я поставила увесистую китайскую книгу на витрину. Машинально вписала цену карандашом. И уселась скучать – в такую жару никто не спешил покупать прессу и курево. Предпочитали мороженое и соки.
Лёгкий сарафан прилипал к телу, волосы намокали от пота, становились тяжёлыми, спадая горячими волнами на плечи. Пришлось нарушить инструкцию и распахнуть дверь.
Так, что тут у нас насчёт почитать? Я задумчиво окинула витрины оценивающим взглядом и остановилась на только что полученной «Книге перемен». А ну-ка… Чем чёрт не шутит? Мы же с этой книжкой общие корни имеем. Исторические. Бабушка, по словам отца, неплохо гадала. В домашней, разумеется, обстановке, не на коммунистических митингах. Сохранилась даже шкатулка, где когда-то лежали палочки и монеты. Сейчас она у Забавы. Кажется, для гадания нужны стебли тысячелистника или бамбука…
Для утренней разминки мозгов я углубилась в чтение. И часа через полтора вроде как овладела фамильным искусством. Теперь оставалось его проверить.
На что бы погадать? Совсем не вопрос для женщины! Мужчин уже много лет в моей жизни не наблюдается. Вернее, попытки познакомиться сильный пол производит с завидной регулярностью, но финал всегда одинаков: после встречи с детками у очередного претендента желание скрасить моё одиночество резко испаряется. А просто «гулять на стороне» мне не хочется – я всё ещё мечтаю о любимом и отце для моих детей в одном флаконе. Только где он, такой вот настоящий, не одноразово-случайный, а мужчина-стена? Пусть даже и некрасивый. Главное в мужчине – надёжность.
Так и не решившись задать вопрос, я прервала внутренний монолог, грозящий плавно перейти в жалость к самой себе, и наугад раскрыла китайскую книгу. Ткнула пальцем в третий абзац снизу на правой странице. Мой фирменный способ, который ни разу не подвёл. Обычно я использовала для гадания стоящий с краю в книжном шкафу увесистый фолиант Н. В. Гоголя. Так я умудрилась довольно точно узнать характер первой моей свекрови. Просто когда выпали слова: «Слушай же! – залаяла ведьма. – Если ты все три раза останешься дурнем, то не прогневайся… света более не увидишь», – мне как-то всё и сразу стало с Сарой Моисеевной понятно. Дурнем, то бишь дурой, я была в её обществе постоянно. Видимо, Николай Васильевич лично был знаком с матерью моего первого мужа и решил таким образом предупредить меня. Надо сказать, он даже приуменьшил, поскольку не учёл национального колорита.
Второй свекрови достались строчки из «Тараса Бульбы»: «Дома, – сказала жидовка и поспешила тот же час выйти с пшеницей в корчике для коня и стопкой пива для рыцаря». И хотя с предсказанием национальности первых двух моих свекровей получилось с точностью до наоборот, насчёт характерных черт матери второго мужа Гоголь снова не промахнулся. Она была хлебосольна, домовита, отлично готовила, постоянно что-то мыла и тёрла. Да ещё бесконечно поучала на мове, как варить борщи понаваристее. Рядом с ней я чувствовала себя криворукой и ленивой.
С третьей и пока что последней в моей жизни свекровью, как мне показалось сначала, вышла промашка. Прочитав в «Вие»: «…взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь был он в черной земле. Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землею ноги и руки. Тяжело ступал он, поминутно оступаясь. Длинные веки опущены были до самой земли», – я крепко призадумалась. И лишь приехав в родной кишлак к третьему мужу, вдруг поняла, насколько гениален Николай Васильевич.
На самом деле Хадиджа была самой приличной из моих свекровей. Но внешне таджичка, затюканная жизнью, была такой же страшной, как Вий у классика. К тому же она носила и паранджу, и чачван, сплетённый из конских волос и закрывавший глаза. Однако мы с Хадиджой быстро нашли общий язык. Человеком она оказалась неплохим, если не сказать – хорошим. Для свекрови.