Гривас безжалостно уничтожал греков-предателей. Борьба захватила всех. Когда Национальная организация кипрских борцов убила полицейского-мусульманина в мае 1956 г., Гривас записал: «Турецкие орды врывались в греческий квартал Никосии, совершали набеги, жгли, грабили, убивали и вели себя скорее как дикие звери, а не люди». К этому времени у Хардинга насчитывалось уже двадцать тысяч солдат, которые проводили зачистки в горах Тродос и Кирении. Им помогали вертолеты и собаки-ищейки, они добились многих побед над партизанами, которых бомбардировали посланиями из громкоговорителя, установленного на самолете: «Игра закончена»[3499].
Хардинг выигрывал благодаря лучше поставленной разведке, часть данных добывалось под пытками. Это было стандартной практикой допросов подозреваемых, которых били в живот плоскими досками, ударяли в яички, частично душили мокрыми тряпками, издевались другими способами. По крайней мере шесть человек умерли во время допросов, других застрелили «при попытке к бегству»[3500]. Однако некоторые офицеры оправдывали пытки, считая их «способом нанесения поражения терроризму и спасения человеческих жизней». Более того, это терпело и покрывало высшее руководство.
Жестокости и зверства творились в тюрьмах и лагерях, в которых содержались многие сотни киприотов. Несмотря на многочисленные официальные отрицания, имелось достаточно доказательств, чтобы поддержать серьезные обвинения против британских империалистов. К счастью для них, греки просто организовали «клеветническую кампанию». Например, они говорили, что замок в Кирении — это «второй Дахау», в котором работает «новое гестапо с мясником Хардингом во главе». Британцы легко отбивались от таких утверждений, которые были такими же абсурдными, как их собственные пропагандистские заявления о том, будто известная своим пуританством Национальная организация кипрских борцов заставляет заниматься проституцией двенадцатилетних девочек.
На самом-то деле Хардинг вполне мог поражаться собственной умеренности. «Но его меры были слишком суровыми для слабых, и слишком слабыми для сильных»[3501]. Другими словами, они настраивали против него греческое население, не уничтожая Национальной организации кипрских борцов. Контртерроризм оказался контрпродуктивным. Он кристаллизовал народную поддержку Гриваса. Как объявил мэр Никосии, «теперь мы все — Национальная организация кипрских борцов!»[3502]
В дальнейшем Гривас говорил, что грекам следует поставить памятник Хардингу, поскольку он сделал больше чем кто-либо другой для поддержки духа эллинистического сопротивления на Кипре. Но правда состоит в том, что фельдмаршал близко подошел к нанесению поражения полковнику. Гривасу пришлось объявить о прекращении военных действий в августе 1956 г. Хотя он с презрением отверг глупое требование Хардинга о капитуляции, Гривасу удалось вернуть себе инициативу только в результате Суэцкого кризиса. Но после «черного ноября», во время которого произошло самое жуткое кровопролитие за время конфликта, британские силы опять одержали верх.
В марте 1957 г. Гривас объявил перемирие. Это привело к окончанию его длительной кампании, хотя вспышки насилия продолжались еще двадцать один месяц. На самом деле полковник стал еще более драчливым и неуживчивым, когда это было возможным. Он обдумывал погром всего турецкого сообщества, но его сдержал Макариос. Священнослужитель считал: «Нам следует бросить гранату или парочку с какой-нибудь крыши, чтобы преподать урок, и чтобы они в будущем не смели собираться толпами»[3503]. Гривас хотел запустить мышьяк в определенные акведуки, пытался заполучить тифозные палочки для использования против британцев. Его армия отказалась подчиняться ему в этом, потому что такая тактика уничтожит освободительную борьбу[3504]. С другой стороны, в это время в ежегодном отчете по кипрским тюрьмам отмечалось: «Виселицу, которая довольно сильно устарела, следует модернизировать»[3505].
Трагедия Хардинга состояла в том, что он не мог перевоплотить военные репрессии в политическое примирение. После унизительного отступления из Суэца правительство «тори» должно было крепко удерживаться на Кипре. Ведь казалось, что силы безопасности вот-вот добьются победы. Лорд Радклифф, которому поручили составить проект кипрской конституции, должен был отразить в ней масштаб власти Британии. С другой стороны, Макмиллан горел желанием сбежать из кипрского лабиринта, и не в меньшей степени оттого, что произошло множество выступлений против британского империализма и в ООН, и в США.