С.: Да, но современные английские портреты, с ними что делать? Они ведь похожи на тех людей, которых они вроде как изображают?
В.: Несомненно. Настолько похожи, что через сто лет в них никто не поверит. Верят только тем портретам, в которых крайне немного от модели и очень много от художника. Гольбейновские портреты его современников производят на нас яркое впечатление своей абсолютной реалистичностью. Но это происходит только оттого, что Гольбейн вынудил жизнь принять его условия, вместиться в его рамки, воспроизвести его типаж и проявиться так, как ему того хотелось. Именно стиль, и ничто иное, заставляет нас поверить в реальность объекта. Большинство современных портретистов обречено на полное забытье. Они никогда не рисуют то, что видят. Они рисуют то, что видит публика, а она никогда ничего не видит.
С.: Ну, после всего этого мне хотелось бы услышать окончание статьи.
В.: С удовольствием. Будет ли от нее какая-нибудь польза - не знаю. Мы живем в наинуднейшей и наипрозаичнейшей из существующих стран. Даже Сон предал нас, открыв нам врата из рога и затворив врата из слоновой кости58. Сны могучего среднего класса этой страны, описанные в двух увесистых томах г-на Майерса и Сообщениях парапсихологического общества, являют собой картину исключительно удручающую. Среди них не нашлось даже пристойного ночного кошмара. Они банальны, жалки и занудны. Что же касается церкви, то ничто так благотворно не влияет на культуру нации, как наличие в ней группы людей, в чьи обязанности входит верить в сверхъестественное, творить чудеса в обыденной жизни и активно поддерживать ту способность к мифологизации, что столь незаменима для воображения. Но в англиканской церкви преуспевают не способные верить, а способные не верить. Мы - единственная церковь, что ставит у алтаря скептика и считает святого Фому образцовым апостолом59. Масса достойных священников, посвятившие свою жизнь поистине замечательной благотворительности, живут и умирают незамеченными. Но достаточно какому-то поверхностному, полуграмотному троешнику из произвольного университета добраться до церковной кафедры и вслух усомниться в правдивости историй о ноевом ковчеге, валаамовой ослице или Ионе и ките, как пол-Лондона сбегается на его проповедь и, раззявив рты, восхищается его непревзойденным интеллектом. Можно только искренне сожалеть о росте здравого смысла в англиканской церкви. Это дешевая уступка низкопробному реализму. К тому же, это просто глупо. Это происходит от полного непонимания психологии. Люди могут поверить в невозможное, но никогда - в невероятное. Но я все же вернусь к окончанию статьи.
"Что нам следует сделать, и что является нашей несомненной обязанностью возродить старое искусство Лжи. Многое, конечно, может быть достигнуто путем просвещения публики любителями в домашнем кругу, в литературных салонах и за чаепитиями. Но это только легкая и изящная сторона лжи, которая, наверное, была в ходу на званых обедах на Крите. Есть масса иных форм. Ложь для извлечения непосредственной личной выгоды, так называемая ложь с благой целью, которую последнее время сильно недолюбливают, была необычайно популярна в древности. Афину смешат Одиссеевы "хитроумные речи", лживая слава освещает бледное чело безупречного героя трагедии Еврипида, и дает место среди великих жен прошлого юной невесте в одной из изысканнейших од Горация. Позднее то, что поначалу развивалось инстинктивно, доросло до научной системы. Человечеству было предложено следовать сложной системе правил, и из этой темы возникла важная литературная школа. И конечно, если вспомнить замечательный филосовский трактат Санчеса на эту тему, поневоле начинаешь сожалеть о том, что никому не пришло в голову выпустить дешевое и сжатое издание работ этого великого казуиста. Небольшой учебник "Как и когда лгать", симпатично выпущенный и недорогой, продавался бы очень хорошо и был бы крайне полезен в деле многим серьезным и думающим людям. Ложь ради воспитания и развития детей, которая есть основа домашнего образования, еще жива среди нас, и ее достоинства столь великолепно изложены в ранних главах "Республики" Платона, что на них не следует даже останавливаться. Это тип лжи, характерной склонностью к которой обладают все хорошие матери, но его можно было бы развивать и дальше, а Министерство образования досаднейшим образом упускает это из внимания. Ложь ради помесячной зарплаты, конечно, хорошо развита на Fleet Street60, и профессия политического обозревателя обладает рядом достоинств. Но это занятие, говорят, надоедает, и уж в любом случае, не ведет дальше ореола невнятной помпезности. Единственная совершенно безупречная форма лжи - ложь, как самоцель, и высшей ее формой является, как мы уже отмечали, Ложь в Искусстве. Точно так же, как те, для кого Платон не дороже Истины, не могут переступить порог Академии, так же тех, для кого Прекрасное не дороже Истины, никогда не посвятят в сокровенные тайны Искусства. Массивный, пассивный британский интеллект лежит в песках пустыни, как Сфинкс в чудесной сказке Флобера, и фантазия, La Chimere, танцует вокруг него и зовет его притворным, как флейта, голосом. Сейчас он ей не внемлет, но однажды, когда мы все до смерти устанем от банальности современной литературы, он ей внемлет и попытается взлететь на ее крыльях.