Ишь ты, указывать она мне вздумала!
Но Пригожева не была бы лисой, если бы вовремя не смекнула, в чью сторону повернуть негодующее личико, чтобы всерьез не получить по носу.
— Андрей, и ты это терпишь?! — взвизгнула обиженно. — Твоя секретарша только что меня оскорбила! Посмотри на нее, она с ума сходит от ревности и хочет манипулировать тобой! Ей нельзя доверять! Не удивлюсь, если она в сговоре с твоим братом! Думаешь, почему она лезет к тебе под стол и ублажает… Лицемерка!
Что?!
Я вскипела от такой лжи и обвинения. От того, какой невинной выглядела Пригожева перед мужчиной, хлопая ресницами.
Я никогда не лицемерила и всегда была предана «Сезаму». Я не заслужила… Да как она смеет такое говорить!
Если бы не Воронов, я бы ее достала, клянусь! И тогда бы уже никто не смог сказать, что помощница исполнительного директора — брюнетка. Оставила бы язву без волос!
— Ах, ты… Обманщица! Да ты же сама спелась с Куприяновым… Я всё знаю! Знаю, что вы заду…
— Молчать, Петухова! Вон из кабинета!
— Но, Андрей Игоревич, она ведь…
— Быстро в приемную! Марш отсюда! Нелли, сядь!
— Правильно, Андрей! Давно пора выставить эту нахалку вон!
Но я бы не ушла — ни за что! Боевой Петушок уже вскинул гребень и приготовился сражаться до победы. Если бы злющий Гоблин не схватил меня запросто в охапку, как куль с мукой, и не вынес под мышкой в приемную — не обращая внимание на сопротивление.
Поставив на пол, захлопнул за нами дверь в кабинет (оставив в нем Людоедочку одну), и развернул к себе лицом.
— Вы с ума сошли! — прошипел грозно в лоб, понизив голос до шепота, сверкая льдистыми глазищами. — Еще секунда, и всё выболтали бы!
— Ну и пусть! Пусть знает, что ее раскусили! Я не понимаю, Андрей Игоревич, почему вы молчите? Почему мне не верите?!
— Вопрос не в вере, а в том, что вы меня не слышите! Я же сказал, что сам со всем разберусь! Идите домой, Петухова, пока дел не наворотили! Выбросьте всю чушь из головы и спите спокойно! Я мужчина, а не сосунок, мне не нужна ваша опека. И лучше исчезните с горизонта в ближайшие пять минут, иначе…
— Что иначе? — глаза защипали слёзы обиды, а к горлу подступил ком. Ненавижу несправедливость!
— Иначе будете сидеть у меня под столом всю ночь!
Я стояла, смотрела на своего шефа, а губы дрожали…
— Ну, что еще, Дарья?
— Почему вы ей не сказали? Пригожевой.
— Что я должен был ей сказать?
— Что между нами ничего не было, конечно же!
Глаза на меня смотрели пристальные и сердитые.
— Петухова, я смотрю, вы от скромности не умрете. А почему я должен ей что-то говорить?
— Но ведь она подумала, что мы… что вы и я… что у нас с вами…
— Как интересно. Продолжайте, внимательно слушаю.
Но я замялась. Одно дело подумать — в мыслях всё кажется ясным, как на ладони. И другое дело — произнести то, что понятно без слов, вслух. А Воронов словно моей заминки и ждал. Поторопил нетерпеливо:
— Ну же, приоткройте свою фантазию, потому что мне на ум ничего не приходит. Кроме того, что вы там собирали бумаги. Ведь это и раньше входило в ваши обязанности, при моем деде? Следить за документами?
Если я и была красная от возмущения и от всего произошедшего, то сейчас побледнела.
Мне внезапно захотелось врезать Воронову пощечину. Крепкую, такую, чтобы в ухе зазвенело. Чтобы смог почувствовать тот же обжигающий стыд от его слов, что и я.
Всё он прекрасно понимает, только ему всё равно. Плевать на меня.
Видимо, он это понял, потому что взглянул на мой поднявшийся в гневе бюст, на руку… Дернул желваками, развернул широкие плечи в сторону кабинета и бросил холодно поверх плеча:
— Идите домой, Петухова. Вы свободны.
— Я — Петушок!
Он вдруг повернулся и разозлился.
— Если вы — Петушок, то я — Курочка! — рыкнул раздраженно. — Идите уже, кому сказано! И без вас дел до черта!
Вошел в кабинет и дверью хлоп! Только стекла в шкафах задрожали. А я осталась стоять, больше не в силах сдерживать слезы.
Они и побежали по щекам — горькие и колючие, только успевай смаргивать, когда дверь в кабинет вновь открылась и Воронов вернулся. Достал из внутреннего кармана носовой платок — такой же идеально-крахмальный, как он сам, и сунул в руку.
— Еще и плакса! Вот, возьмите, завтра поговорим. А лучше спускайтесь и ждите меня на парковке. Знаете мою машину? Черный внедорожник. Я вас домой отвезу.