- Хватит жрать! Обед закончен. На арену! - крикнула зло богиня и пошла на выход.
- Толстый! - Я обратился ошивающемуся тут же распорядителю. - Чего она сейчас психует?
Богиня все слышала. Даже остановилась и повернулась ко мне. Я демонстративно на нее не смотрел, смотрел на колобка, но краем глаза следил за ней.
- Вроде бы ее не обзывал, не оскорблял. Может она реально секса хочет? Так сказала бы прямо об этом. Я бы не отказал ей в этой малости!
Краем глаза продолжал за ней наблюдать. Она кивнула чему-то своему и вышла.
- Кстати, а что в третьем уровне? Опять уворачиваться от топоров и всякой прочей мути?
- Нет. Сейчас будет поэтический тур. Прекраснейшая любит поэзию.
- Серьезно? И что делать, толстый?
- Вы о чем претендент?
- Как о чем? Я не Пушкин в конце концов! Стихи сочинять не умею.
- Это плохо претендент!
- Поясни?
- Если вы вообще ничего не расскажите, это будет считаться оскорблением богини и вас скормят...
- Милым зверюшкам? Я понял.
Вот это засада! Так вспоминаем в темпе... Села муха на варенье, вот и все стихотворенье! Я думаю, она не оценит такого шедевра! Так, где же все таки взять металлическую трубу?
- Колобок, слушай, а ты металлическую трубу или арматурину мне достать сможешь?
- Зачем?
- Да, понимаешь, какая штука. Я когда что-то из этого в руках держу, из меня поэзия просто прет как сумасшедшая.
- Правда?
- Клянусь твоими трусами!
- Я посмотрю, что можно сделать.
- Посмотри. Я буду тебе очень благодарен
третий уровень
Вышел вслед за всеми на арену. С собой захватил куриную ногу и бокал с вином. Толстый, увидев меня, подскочил на месте.
- Претендент Константин. На арену нельзя выходить с едой и вином.
Весь Колизей уставился на меня. Откусил от ноги кусок, прожевал и запил вином.
- Это кто такую хрень придумал?
- Это правила!
- Подожди. Насколько я понял, у нас тут организуется поэтический вечер. Так?
- Так, претендент!
- А какой же поэтический вечер без вина и закуси? Ты меня пугаешь!
- Претендент Константино!
В стороны полетели брызги вина, это я выплюнул очередной глоток из кубка.
- Не понял?
- Извините! Претендент Константин! На арене разрешены только платочки.
Я тупо смотрел на распорядителя. Какие еще платочки? Он что, издевается? Отхлебнул из кубка.
- Какие еще к чертям собачьим платочки?
- Обыкновенные. У кого шелковые, у кого батистовые, у кого из хлопчатой ткани.
Я огляделся. Точно, озабоченные все стояли с платочками. Что за фигня? Откуда они их взяли? На некоторых даже трусов, пардон, набедренных повязок не было. Опять отхлебнул из кубка, отгрыз кусок от куриной ноги.
- И что делать? У меня кроме трусов нет больше ничего. А зачем они?
- Если Вы, например, растрогаетесь от избытка чувств, во время декларирования стихов.
- Правда что ли?
- Да, такое бывает.
- Жесть!
Я начал хохотать. Выронил куриную ногу, потом кубок. Смотрел на толстого и не мог остановиться. Согнулся от смеха. Понял, что у меня началась истерика! Блиииин! Я не могу с этого цирка. Пусть меня ящерицы сожрут. Где моя труба, кстати? Наконец сумел взять себя в руки.
- У меня нет платочка! - распорядитель протянул мне белый кусочек материи. С какими-то вышитыми сердечками. Хорошо, что меня Сережка не видит!
Трилобиты стали выходить по одному и читать какие-то стихи. Конечно же про любовь. Оглядывался, на самом деле некоторых пробивало на слезы. Палата номер шесть! Когда очередной брутальный павиан с клыками, похож был на вампира. Дракула недоделанный, рассказывал о неземной любви, я по тихому подвалил к толстому.
- Ну, так что насчет трубы или арматурины?
- Сейчас должны принести.
- Давай быстрее. А то, как я стихи буду рассказывать?
- Не волнуйтесь, претендент Константин!
- Твои б слова, да богу в уши.
- Вы имели ввиду богиню?
- И ее тоже, мать вашу.
- Она не наша мать, она прекраснейшая из богинь.
- Я это уже слышал.
Рассказывать стихи вышел циклоп. Во, нормальный парень. Нужно его поддержать.
Во мне горит безумная любовь И впредь не погасить мне это пламя И повторять могу я это вновь и вновь От сентября до середины мая
Любимая, ты Ангел мой небесный