Брахман — это само знание или мудрость (джняна), и, следовательно, он никогда не может быть познан познающим. В процессе познания могут быть познаны другие вещи, но не само знание. Лампе, чтобы узреть самое себя, не нужен свет другой лампы, так же как не волнует ее свой собственный свет. У нее есть свет, она есть свет, и это все. Она проливает свет на другие предметы, но она не проливает свет на самое себя. Точно так же вы — это свет, вы — это Атман. Атман в вас — той же природы, что и Атман во всех живых существах. Это есть единственная реальность, и она не имеет никаких границ, никаких признаков, никаких характеристик.
Глубокое изучение шастр и следование заложенным в них предписаниям поможет познать Атмана. То, что нельзя прояснить ни словом, ни речью, ни чувствами, но что само освещает и слово, и речь, и все чувства — это и есть Брахман, или Атман. Первая канда этой упанишады ясно показывает, что Брахмана невозможно ничем ограничить, от него невозможно отказаться, им невозможно пренебречь.
Для тех, кто заявляет, что они видели Брахмана, Он, тем не менее, должен стать предметом дальнейшего изучения и постижения. Они не достигли здесь конечной стадии, ибо их знание не является еще истинной джняной, а только лишь иллюзией. Атман человека, который обладает подлинным знанием, и есть сам Брахман, такова бесспорная истина веданты, не так ли? Огонь не может сжечь самого себя, как же может Атман познать Атмана, как может знание познать знание? Следовательно, утверждение «Я познал Брахмана» указывает лишь на иллюзорное, а не на истинное знание.
Говорят, что Брахман заключает в себе ряд узнаваемых и исчисляемых форм, но это касается лишь ограниченного восприятия, определяемого именем и формой. Сам по себе Абсолют не обладает ни звуком, ни запахом, ни вкусом, ни осязательной или зрительной формой. Он существует вечно. Какого рода деятельностью вы бы ни занимались, если вы знаете о Его присутствии, любое действие выступит как аспект Брахмана. Какие бы вопросы ни обсуждались и ни решались в шастрах, любой из этих вопросов является для этой конкретной шастры одним из аспектов Брахмана. Сознание (Чайтанья), которое обнаруживает себя, лишь когда оно ограничено определенными рамками или вместилищами, — это Сознание есть Брахман. Чайтанья ни к чему не прикреплено, ни с чем не связано. Однако может создаться впечатление, что, соединенное с физическим телом, оно чем-то связано. Когда воды озера волнуются, отражение солнца в воде тоже дрожит и колеблется, но это совсем не значит, что солнце, находящееся высоко в небе, тоже дрожит! Солнце и поверхность воды не связаны друг с другом. Между ними нет ничего общего. Когда тело находится в процессе роста, увядания, распада и т. д., создается впечатление, что все эти стадии проходит и Атман. Но Атман не реагирует ни на что. Брахман пребывает за пределами досягаемости интеллектуального искателя. К нему могут приблизиться только те, кто отбросил интеллект как бесполезное орудие. Духовный опыт является единственным методом, который способствует этому приближению, представляет доказательства и дает результаты. Конечная стадия, брахмаджняна — это прекращение всякого исследования, всякого поиска. Тогда и осуществляется истинная реализация (сакшаткара). Высочайшая стадия достигается в самадхи, когда затухает возбуждение на всех уровнях сознания, хотя, конечно, предварительные ступени, такие, как шравана, манана и нидидхьясана связаны с интеллектом (буддхи). Вы обретете сатьясварупу, если поймете природу Атмана, если же вам это не удастся, вас, без сомнения, ждет большая утрата. Джняни распознает в каждом живом существе и в каждой вещи присутствие всесущего Атмана, и когда он покидает этот мир, то освобождается и от рождения, и от смерти.
Брахмаджняна — это наследство человека. Человек имеет на него право. Если он знает об этом и, делая усилия и применяя вышеназванные методы, получает Высшее знание (брахмаджняну), тогда его пребывание в этом мире не напрасно. Если же этого не происходит, его жизнь проходит впустую. Атман, возникший в сознании, вспыхивает как молния; в долю секунды проявляются его блеск и лучезарность; невозможно в полной мере постичь его могущество. Манас — это личина, покров Атмана, он как бы ограничивает Атмана или, скорее, создает видимость, что делает это. Поэтому кажется, что ум очень близок Атману, можно даже подумать, что он достигает Его, но на самом деле он не способен это совершить. В силу того, что манас так близко примыкает к Атману, садхака воображает, что его ум постиг Атмана, и вновь и вновь стремится к этому опыту. Это, разумеется, хорошо, ибо благоприятствует поиску путей слияния с Брахманом.