14. Теперь — об овладении превосходством. Поистине, эти божества, споря о том, кто из них превосходит [остальных], вышли из этого тела. И оно лежало бездыханное, высохшее, словно полено. Тогда речь проникла в него — оно [продолжало] лежать, говоря речью. Тогда глаз проник в него — оно [продолжало] лежать, говоря речью, видя глазом. Тогда ухо проникло в него — оно [продолжало] лежать, говоря речью, видя глазом, слыша ухом. Тогда разум проник в него — оно [продолжало] лежать, говоря речью, видя глазом, слыша ухом, мысля разумом. Тогда это дыхание проникло в него, и оно тут же поднялось. И поистине, все эти божества, узнав, что превосходство в дыхании, постигнув, что дыхание — познающий Атман, вместе со всеми этими [дыханиями] вышли из этого тела и, проникнув в ветер, [обретя] сущность пространства, идут на небо. Так же и знающий это, узнав, что превосходство в дыхании, постигнув, что дыхание — познающий Атман, вместе со всеми этими [дыханиями] выходит из этого тела и, проникнув в ветер, [обретя] природу пространства, идет на небо. Он идет туда, где те боги. Кто знает это, тот, достигнув того [места], становится таким же бессмертным, как бессмертны боги.
15. Теперь — как называют это — о передаче [заветов] от отца к сыну. Готовясь к смерти, отец призывает сына. Устлав дом свежей травой, разложив огонь, поставив рядом кружку воды с сосудом, отец лежит, покрытый новой одеждой. Придя, сын склоняется над [ним], соединив [свои] органы чувств с органами чувств [отца], или же пусть отец передает ему [заветы в то время, как тот] сидит лицом к нему. Тогда он передает ему [следующее]:
«Да вложу я в тебя свою речь», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твою речь», — [отвечает] сын. «Да вложу я в тебя свое дыхание», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твое дыхание», — [отвечает] сын. «Да вложу я в тебя свой глаз», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твой глаз», — [отвечает] сын. «Да вложу я в тебя свое ухо», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твое ухо», — [отвечает] сын. «Да вложу я в тебя свой вкус [в различении] пищи», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твой вкус [в различении] пищи», — [отвечает] сын. «Да вложу я в тебя свои действия», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твои действия», — [отвечает] сын. «Да вложу я в тебя свое удовольствие и неудовольствие», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твое удовольствие и неудовольствие», — [отвечает] сын. «Да вложу я в тебя свое блаженство, любовную страсть, способность к произведению потомства», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твое блаженство, любовную страсть, способность к произведению потомства», — [отвечает] сын. «Да вложу я в тебя свое движение», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твое движение», — [отвечает] сын. «Да вложу я в тебя свой разум», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твой разум», — [отвечает] сын. «Да вложу я в тебя свое познание», — [говорит] отец. «Я принимаю в себя твое познание», — [отвечает] сын.
Если же отец не способен много говорить, то пусть он скажет коротко: «Да вложу я в тебя свои жизненные силы». — «Я принимаю в себя твои жизненные силы», — [отвечает] сын. Затем, повернувшись направо, [сын] выходит; отец произносит ему вослед: «Да пребывает в тебе слава, блеск божественного знания, почет». Затем тот глядит [на отца] через левое плечо и, закрыв [лицо] ладонью или краем одежды, [говорит]: «Да достигнешь ты небесных миров и [исполнения] желаний». И если отец поправится, то пусть живет под властью сына или же странствует. Если же он умрет, то пусть исполнят над ним [обряды], как надлежит исполнить, как надлежит исполнить.
1. Поистине, Пратардана, сын Диводасы, благодаря битве и мужеству достиг любимой обители Индры. Индра сказал ему: «Пратардана, избери себе дар». Тогда Пратардана сказал: «Сам избери мне то, что считаешь самым полезным для человека». Индра сказал ему: «Поистине, высший не выбирает низшему. Выбирай ты сам». — «Поистине, тогда это не дар для меня», — сказал Пратардана. И вот Индра не отступил тут от правды, ибо Индра [и есть] правда. Индра сказал ему: «Распознай же меня! То и считаю я самым полезным для человека, чтобы он распознал меня. Я убил трехголового сына Тваштара. Я предал волкам аскетов арунмукхов. Преступив множество договоров, я убил прахладиев на небе, пауломов — в воздушном пространстве, калаканджей — на земле. И ни один мой волос не был поврежден за это. Поистине, у того, кто знает меня, мир не потерпит вреда ни от какого действия — ни от воровства, ни от умерщвления зародыша, ни от убийства матери, ни от убийства отца. У него, совершившего грех, темный цвет не сходит с лица».