– Привычка!.. – хмыкнул, и не подумав убирать свой «Никель», Бизон. – В глаз тебе спичку… Привычка хорошая, надо тоже такую перенять.
Говорить, однако, он стал чуть тише. Уже хороший признак, отметил про себя Шершень. И, не дожидаясь новых вопросов и реплик, стал поспешно излагать суть дела.
Он рассказал все, ничего не скрывая. Подчеркнул и то, что «упавший с неба» желает непременно навестить ученых, от чего его следует во что бы то ни стало отговорить. Единственное, в чем сталкер отошел от истины – преувеличил силы и возможности Плюха, а вдобавок обрисовал его характер пугающе мрачными красками, сотворив из косморазведчика безжалостного крутого мачо, для которого убить человека – все равно что муху прихлопнуть. Сделал он это для подстраховки, чтобы подельники – теперь чуйка подсказывала, что и в самом деле снова подельники – не поперли к Плюху напрямую, отвергнув его, Шершня, в качестве посредника со всеми вытекающими последствиями.
Дотошный Бизон тут же что-то почувствовал.
– Если он такой отморозок, как ты заливаешь, – сказал он, – то чего ж он тебя не поджарил своим бластером-шмастером? Я бы вот в первую очередь это сделал на месте твоего Плюха, дерьма тебе в ухо.
– Так я же его спас! – вскричал Шершень и тут же, накрыв рот ладонью, зашептал: – Я ведь их с «кузнечиком» из горящей шлюпки вытащил, так-на!..
– Вот тут ты и прокололся, чайкотрах, – вмешался в разговор молчавший до этого Толстый. – Я бы не удивился, если бы ты кого-то в огонь подтолкнул, но чтобы вытаскивать!..
– Толстый дело говорит, – подал голос и Робин. – Ты бы и маму родную не стал из огня выручать, пальчики бы, солёна Алёна, обжечь побоялся.
– Так я же… – вспотел от волнения сталкер, понимая, что и впрямь перегнул палку. – Я же, того… Он же меня сам позвал… Сказал, что отблагодарит. Что всю жизнь потом его щедрость вспоминать буду.
– И что, отблагодарил? – презрительно фыркнул Бизон.
– Ага…
– И как же именно?
– Без особых изысков, но щедро, чего там. Он меня убивать не стал.
Троица подельников дружно заржала. Вполголоса, старательно прикрывая рты.
– Хорош, – поднял наконец руку Бизон, – в хаер вам вошь… А ты, – сверкнул он на Шершня отраженным в глазах багровым отблеском, – давай веди нас к своему Плюху.
– Может не надо? – вздрогнули разом Робин и Толстый, даже в темноте было это видно.
– Что значит «не надо»? – круто развернулся к ним «предводитель». – Вы что, из Зоны выбраться не хотите? Если этот юный друг пожарных нам не насвистел, конечно… Но проверить-то нужно, в репу вам… – замолчал он, подбирая рифму.
– …дружно, – подсказал Шершень. И торопливо заговорил: – К Плюху вам идти не стоит. Я же говорю: он бешеный, так-на, разбираться не станет, кто вы такие и зачем его разбудили. А ко мне он уже привык. К тому же я обещал, что провожу его, Зону-то он не знает. Ну а вы просто за нами следуйте, только поодаль, на глаза не попадаясь. А когда до корабля дойдем, там что-нибудь придумаем. Свяжем его, пока он спит, разоружим…
– Прихлопнем, да и все, – добавил Робин. – Делов-то, солёна Алёна.
– А корабль ты поведешь? – поинтересовался сталкер.
Ответом ему было общее задумчивое молчание.
– Ну а сам что предлагаешь? – выдавил наконец Бизон. Чувствовалось, что ему очень не хочется просить совета у того, кого при других обстоятельствах он бы охотно сейчас отправил на свидание с праотцами.
– Я предлагаю вот что… – пристально оглядев окружающую его тьму, придвинулся к своим подельникам Шершень.
Глава 5
Плюху снились чайки. Отвратительно жирные, они, с трудом держась в воздухе, барражировали над самой поверхностью большой грязной лужи, про которую разведчик подумал: «До чего ж обмелело Черное море!..» При этом чайки почему-то испуганно верещали: «Блямс, блямс, блямс, блямс!» А одна из них, наиболее жирная и мерзкая, грузно шмякнулась оземь и, косолапо переваливаясь, зашкандыбала прямо к нему. Дошлепала и принялась орать прямо в ухо: «Просыпайся! Просыпайся! Подъем!..» Плюх огляделся в поисках камня или палки, ничего не нашел и попытался схватить вредную птицу рукой, но чайка оказалась на удивление ловкой и все попытки косморазведчика оказались безуспешными. Мало того, пернатая жирная гадина подскочила к нему и принялась долбить по плечу клювом: «Да проснись же ты! Я твой корабль видел!..»
Плюх, раскрыв глаза, стремительно подскочил. При этом он сбил бо́льшую часть еловых лап, и «шалаш» теперь действительно стал всего лишь большой грудой колючих веток.
– Что?.. – принялся протирать глаза разведчик. – Где корабль?..