Вот я вхожу под сквозящую сень,Слышу движенье и подступы крови,Будто гляжу сквозь кору и весь деньВербам ли, птицам ли радуюсь внове.
Соки наверх поднялись из глубинК почкам набухшим. Прозрачны и черныСнежные глыбы в лесу, и со льдинВоды с журчаньем бегут, непокорны.
Будто Снегурочка в роще поет,Чьей-то свирелью томится печальной,Отзвуком из лесу, песней плывет,Розовым облаком, памятью дальней.
Время ль уходит судьба ль надо мной,Но с каждым годом в погоду такуюПризрачней, тоньше при встрече с веснойСчастьем томлюсь и без солнца – тоскую.
1933
ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД*
Сергею Шервинскому
Наш челнок слегка качается,Чуть поёт под ним вода,А вдали обозначаетсяОдиночная звезда.
И закат, и церкви белые,То разрознены, то в ряд,Как века окаменелые,Словно призраки стоят.
И налитые озёрамиБеспредельные луга,И повсюду перед взорамиВ жёлтых отсветах стога.
Запах сена, запах времени,Праздных мыслей череда,Дни без роду и без племени,Отшумевшие года.
Дремлет вечность, а мгновеннаяК вёслам ластится волна,Входит в город сокровенная,Не простая тишина.
В белый час ночной бессонницыИз-под тёмных куполовНам не шлёт она со звонницыПерезвон колоколов.Не поётся ей, не бредитсяСредь безмолвия и сна,А за Волховом НередицаВ тёплых сумерках видна.
1936
ЖИЗНИ НАВСТРЕЧУ*
Мост возле Сызрани. Как долгиЕго столбы в окне сквозь дым.Луна бескрайность тёмной ВолгиЗажгла сияньем голубым.
Разлив весенний, необъятный,Огни далёких берегов,Природы голос, сердцу внятный,И постижимый, и понятныйНебес полуночный покров.
Глядишь вперёд и ждёшь, и знаешьКуда ведёт судьба твоя,Звездой рассветной, дымом таешьИ вдруг, как внове, припадаешьГубами к чаше бытия.
Апрель 1937 года, скорый поезд Москва-Ташкент.
ЮРИЮ ВЕРХОВСКОМУ
послание с дороги
Верховский, друг мой, милый Юрий,В Москве мне было недосуг:Гонимый сердца вешней бурей,Спешил я к счастью, как Меркурий,Вступая жизни в новый круг.
В пути спокойней. ВспоминаюИ Вас, и всех. Гляжу в окноНа талый снег, на птичью стаю.И сам, как озимь, прорастаю,Пью воздух, крепкий как вино.
Леса встают из вод зеркальных,На глади их отражены,И после дней зимы печальныхСреди полей больших и дальнихЯ сам как ветер всей страны.
Неугомонный, неуёмный,Как я хочу, окончив путь,Не одинокий, не бездомный,Через простор страны огромныйВам руку дружбы протянуть.
20 апреля 1937 года, скорый поезд Москва-Ташкент
ПЕРЕД ЛИЦОМ ВОЙНЫ
И вот я в том краю, где всюду смерть прошла,Куда незваная она явилась в гости,Где всё разорено и выжжено дотла,Где остовы домов и человечьи кости.
Но всё же теплится, из тленья вновь встает,Таясь и крадучись выходит из под гнётаЖизнь сквозь развалины своим путем идетК родным урочищам искать и звать кого-то.
А в воздухе весна и талый снег в полях,И жаворонков песнь – незримых щебетанье,И шустрые скворцы шумят в своих домах,А в сутолоке их и радость и старанье.
Земля родимая! Воскресни из огня,Пожаром закались, коль должно быть пожару!Перед лицом войны, при полном свете дня,Своим страданием испепели меняИ силу вещую дай песенному дару!
Весна 1944 года
ЮРИЮ ВЕРХОВСКОМУ
на 45-летие его поэтической деятельности
Лунная ночь, тишина, гололедица.После распутицы перед мостомЛужи замёрзли. Большая МедведицаК самой избе опустилась хвостом.
Мне, как бродяге, как деревенщине,В избах судила судьба ночевать,И по Московщине, и по СмоленщинеМерить дороги, стихи напевать.
Просто ли шёл или к Западу шествовалВ танках, в машинах средь голых полей,Многое вспомнил и славил, и чествовал,Ваш в одиночку справлял юбилей.
Годы проходят. Бессонница летняя,Зимняя спячка, земной бурелом,Муза уже сорокапятилетняяВас, как и встарь, осеняет крылом.
Вот отчего мечта стариковскаяСветит сквозь полог житейской тьмы,Светится ею берлога московская,Темень четвертой военной зимы.