— Ваше Величество, — один из слуг поклонился, заговорил после кивка короля: — Королева пыталась покончить с собой, выпив яду.
Юнги вскрикнул и приложил ладошку ко рту, не веря словам стражника. Мужчина продемонстрировал небольшую колбочку с раствором, и принц тяжко вздохнул, зарываясь ладонями в волосы.
— Что? — вскрикнул Хосок, подрываясь с трона, хватая бутылочку. — Так это вы? — спросил король, качая головой. — Юнги, тебя хотела отравить собственная мать, — тихо произнёс он. — Такая же бутылочка была у того иностранного купца. Я не обратил тогда должного внимания на оформление, а стоило бы. Это она, Юнги.
— Что? О чём вы говорите? — переспросил Юнги, вставая с прохладной плитки.
— Подтвердите мои слова, ну же, — громко произнёс Чон, обращаясь к королеве.
— Юнги, мой мальчик, — взвыла королева, вырываясь с рук, падая на колени, — я так хотела спасти тебя, но… Я не знала другого способа, — просипела она, склоняясь к полу. — Прости меня, я всего лишь хотела облегчить твои страдания, — она заходилась рыданиями, причёска распалась, длинные волосы обрамляли её плачущее лицо.
— Матушка, ну как же так, — всхлипнул Юнги, подходя к матери, падая перед ней на колени. — Мне было так плохо, как же так, — из глаз потекли слёзы, Мин ухватился за руки королевы, прижимая их к своему сердцу.
— Прости меня, мальчик мой, — просипела женщина, сжимая Юнги в объятьях.
Он так давно не чувствовал теплоты мамы, что сейчас был готов перегрызть глотку любому, кто бы помешал им. Так приятно чувствовать её тёплые пальцы в своих волосах, поглаживающие в давно забытой манере. Юнги всхлипывал, обнимая маму за плечи, не веря её словам. Как же она смогла так поступить: осмелиться приказать забрать жизнь её сына, заставить его страдать? Юнги не сдерживал истерику, а сердце, которое должно было уже стать чёрствым, в очередной раз обливалось кровью.
— Достаточно, — громко сказал король, заставляя Юнги вздрогнуть.
Принц сильнее ухватился за плечи матери, боясь разжать пальцы. Но слуги оторвали его от неё, отталкивая.
— Отведите королеву в её покои, — приказал Чон, подходя к лежащему на полу Юнги. Мальчишка свернулся клубочком, жалобно скуля, и Хосок помог ему подняться, подхватывая за талию.
Он попросил служанку отвести его в покои принца и, не выпуская дрожащее тельце из рук, медленно проследовал за ней. В бывших комнатах Юнги было мило и уютно, простенько и не вычурно. Хосок опустил парня на большую кровать и позволил ему обнять себя, дал Юнги возможность уткнуться себе в шею, слюнявить кожу и раздражать её солеными слезами. Хосок прижимал хрупкое тело, поглаживая чёрную макушку, понимая, как тяжело ребёнку, которого хотела убить собственная мать.
— Не уходи, не уходи, — сквозь слёзы просил Юнги, прижимаясь к королю. — Хосок, не оставляй меня одного, не отдавай меня, — лихорадочно шептал, цепляясь пальчиками за талию Чона, забывая о том, что король — враг.
Все его ценности пошатнулись, а сердце разорвалось на маленькие кусочки. Мамочка была впервые за длительное время так близко, но семнадцатилетний ребёнок не мог почувствовать её тепло, а на ум приходили те дни, в которые он просыпался, кашляя кровью, спрашивал себя, кто же осмелился замахнуться на его жизнь.
— Я никогда не уйду, котёнок, — спустя минуту ответил король, заставив Мина вздрогнуть и разреветься ещё больше.
Король вдруг резко подорвался, садясь на кровати, открывая бутылочку с ядом. Он смочил палец, ведя им по своим губам, оставляя липкую дорожку. Юнги удивлённо уставился на Чона, не понимая, что он задумал. Стало немного не по себе, когда он взглянул на Мина, безумно улыбнулся, растягивая губы. Юнги захотелось стереть яд с его уст, но он боялся шелохнуться.
— Поцелуй меня, — прошептал Хосок, подаваясь вперёд. — Хочешь, чтобы мы были вместе навсегда? Хочешь забыть всё? — лихорадочно сжимал руки Юнги, заставляя его сесть, подобрав под себя колени.
— Я… — Юнги не знал, что ему ответить, он рвано выдохнул, легко кивая. — Я хочу забыть, но разве так?
— Сделай выбор: я или жизнь? Юнги, что тебе нужнее? Разве твоя жизнь будет прежней, если я выпью яд один? Ты же хочешь, чтобы я умер, так давай закончим это вместе, мне не нужно твоё королевство, мне нужен ты, — тихо прохрипел король, пододвигаясь ближе.
Юнги без колебаний наклонился к его губам, глубоко вдохнул и почти притронулся к ним, когда Хосок резко оттолкнул принца, вытирая губы рукавом сюртука. Юнги облегчённо выдохнул, когда приземлился на спину, прикрыл глаза и почувствовал, как на него навалилась тяжесть чужого тела. Хосок припал к губам принца, сминая их, покусывая и облизывая. Он развёл ноги Мина, устраиваясь между ними, проскользнул языком в горячую полость рта, одной рукой хватаясь за щёку принца, вторую положил на его бедро, мягко оглаживая, спускаясь к коленке. Резко подтянул ногу выше, потираясь пахом об пах Юнги.
Мин заскулил, совершенно не ожидая такого напора, слёзы высохли, а из-за манипуляций Хосока в животе завязался крепкий узел, который ему самому не развязать. Он развёл ноги шире, обхватывая руками спину Хосока, поглаживая и проводя короткими ногтями, оставляя на ткани полосы. Первый стон вырвался из его рта, когда Чон спустился к шее, рассыпая на ней красные лепестки, украшая всё следами своих губ и зубов. Юнги принялся активнее тереться о сильное тело, закатывая глаза от удовольствия.
Вмиг Хосок подорвался с кровати, резко направляясь к двери. Юнги поднялся на локтях, заметил сомнения в глазах короля, но окликнул его, удивлённо пожимая плечами. Хосок же резко развернулся, и, увидев алоэ, радостно улыбнулся, срывая несколько листков. Юнги вскрикнул, но быстро понял, почему Чон это сделал. Он откинулся на подушки, мягко улыбаясь, чувствуя, как король притронулся тёплыми пальцами к шее, спускаясь всё ниже, оставляя его без одежды.
Когда последний клочок лишней ткани отлетел на пол, Юнги почувствовал тёплый язык на коже живота, обрадовался, что синяков почти не осталось, раны зажили, а благодаря мази лекаря осталось не так много шрамов. Разве что ладони уродовали две полоски, оставленные мечом короля. Ему вспомнился тот вечер, когда Хосок пытался идти на контакт, делал приятно своим ртом, а Юнги позорно сбежал. Тогда он впервые встретил Чонина. Мин зажмурил глаза, пытаясь прогнать лицо мальчишки и выгнулся дугой, когда Хосок обвёл языком соски, всасывая небольшие, твердые бусинки по одной, даря восхитительное наслаждение.
Из головы вылетели все мысли, когда король спустился ниже, и Юнги прикусил губу, чтобы не застонать, когда нежные губы коснулись головки его члена. Мина передёрнуло, и он ухватился за волосы Хосока, пытаясь толкнуться глубже, но тот пресёк любые попытки двинуться, прижал бёдра руками и задал собственный темп, из-за которого Юнги безудержно стонал, сжимал одеяла руками, выгибаясь, словно кошка. Язык прошёлся по венкам, цепляя сочащуюся смазкой уретру, и Хосок пропустил член за щёку, вылизывая его и посасывая. Выпустив его изо рта, он прошёлся языком к яичкам, раздвигая половинки, оглаживая девственную дырочку. Юнги захныкал, извиваясь в руках короля, жалобно скуля, пытаясь ухватиться за волосы на макушке. Хосок перехватил рукой его запястья и поцеловал костяшки пальцев, оставляя их на животе принца. Он потянулся за длинными листьями алоэ, и, выбрав самый толстый листок — разорвал его, сжимая слизь пальцами, поднёс её ко рту и стал греть своим дыханием. Противное желе охладило горячее нутро, когда Чон протолкнул первый палец. Юнги попытался отстраниться.
— Б-больно, — прошептал, пытаясь сжать ноги, но король не позволил, проникая вторым пальцем, раздвигая нежные стенки, вылизывая тазобедренные косточки, оставляя на них засосы.