— Почему ты разревелась? — спросил, садясь подле неё.
— Я не люблю вас, — выдохнула, снимая с себя маску безразличия, что нацепила на себя во время помолвки.
— Я тоже не люблю тебя, я даже не смогу касаться тебя, у меня уже есть тот, кого я люблю, — тихо ответил король, приглаживая её пшеничные волосы, стирая слёзы с её милого личика. Она шмыгала маленьким ровным носиком, чем заставляла Чонгука сравнивать её с Чимином. Такой же беззащитный без своего оружия.
— Он? Мужчина пленил сердце короля? — шёпотом спросила девица, убирая руки Чонгука. — Так вам не нужно потомство?
— Нужно, но мы придумаем что-то, — он улыбнулся и потрепал её по волосам, поднимаясь с пола, подавая ей руку. — Иди в свою комнату, завтра тебе придётся опять надеть на себя маску счастья, так что хорошенько выспись и подготовься.
— Простите, Ваше Величество, — девушка поклонилась и упорхнула, оставив Чонгука одного, а лицо его украшала искренняя улыбка.
Всё торжество девушка была так невозмутима, что ему было немного странно чувствовать влагу её слёз на своих пальцах, но он радовался, что выбрал Инсан, а не девушку, которая бы смотрела на него влюблёнными глазами и ждала сказочной жизни.
Свадьба прогремела громко, а Чимин не смог приехать, имелись некие опасения насчёт безопасности. Он поздравил новую королеву — прислал письмо, подписываясь командиром одной из ветвей армии королевства Ким. Чонгук долго смотрел на письмо и не знал, сколько невыплаканных слёз и упрёков таилось в этом ровном почерке, но он подозревал, как сложно Паку, потому посылал ему тайные весточки, пытаясь выразить всю тоску и безнадёжность. Но не получал ничего в ответ. Чимин пытался вычеркнуть его из своей жизни, понимая, что не способен делить Чонгука с кем-то. Как только исчезла угроза в лице Тэхёна, которого король, видимо, не мог вспомнить, так появилась новая — глупая девчонка.
В первую брачную ночь Инсан забилась в угол, всхлипывая от страха. Чонгуку оставалось лишь смотреть на плачущую девушку да молча вздыхать. Ему не хотелось делать ей больно, но не оставив на простынях кровь, честь короля бы пострадала. Да и не только короля.
— Пожалуйста, — Чонгук не подходил к ней, но она продолжала выть и прикрывать уши руками.
— Какая же ты глупая, Инсан, — повторял король, но новоиспечённая королева не слушала, она срывала с волос украшения и пыталась завернуться в подол тяжёлого платья.
Она разозлила Чонгука до того, что он обжёг её щеку пощёчиной и оставил на простынях свою кровь, используя для этого снятый со стены меч.
— С-спасибо.
— Есть за что. Ты заплатишь мне тем, что не будешь закатывать подобные истерики, не будешь лезть в мою постель и не будешь заводить любовников, — презрительно фыркнул на последнем, разглядывая то, как смущение отобразилось на её лице.
— Вас это действительно устроит? — недоверчиво спросила Инсан, разглаживая складки на свадебном платье. — Не боитесь ничего? Если в течение года я не подарю вам наследника, то полезут различные слухи…
— Хватит, мне всё равно, — перебил Чонгук, — мне нужна поддержка твоей семьи, а не ты сама.
— Отлично, тогда дайте мне влияние и силу, — она вытерла слёзы и поднялась на ноги, протягивая руку Чонгуку. Он вопросительно взглянул на неё, но принял протянутую ладонь. — Любите кого хотите, но не выставляйте меня в плохом свете, — она улыбнулась.
— Станешь достойной королевой — все будут стелиться перед тобой, а власти у тебя не меньше, чем у меня. И, да, ты не любишь меня, не забывай это.
С того времени королева уже не боялась своего супруга, она понимала, что она ему больше противна, чем интересна. Чонгук не отрицал этого, а потому с каждым днём Инсан получала всё больше власти, и улыбка расцветала на её губах, делая её любимицей подданных. Она использовала казну в своих целях, а будучи умной молодой женщиной, внимала словам Сокджина и занималась благотворительностью, принимала жён иностранных послов, с которыми королевство имело морские границы. Государственные дела королевства медленно, но уверенно ползли вверх, а значимость семьи Инсан давала Чонгуку поддержку большинства подданных. Он расширял порты и продолжал дело Намджуна, пытаясь улучшить образование: его до сих пор смущала суеверность и глупость деревенских жителей, поэтому он старался привнести свет в королевство путём, выбранным Намджуном. С каждым подписанным документом открывалось всё больше возможностей, а Сокджин неизменно стоял подле, но Чонгук часто замечал его возле покоев Намджуна, которые так и не решился занять. Глаза советника по-прежнему были заплаканными.
К двадцатилетию Чонгука Сокджин вручил ему небольшую зелёную бархатную коробочку с инициалами.
— Подарок Намджуна. Этот нефрит уникален, — сдавленно прошептал он.
Внутри оказалось невероятной красоты кольцо, с большим зелёным камнем, посаженным в квадратную оправу. Чонгук примерял его на свой палец, увлечённо смотря, как дневной свет играл с цветом, переливался и заставлял восхищённо вздыхать.
— Невероятно красивый, — выдохнул король, глядя на февральский снег, который слуги ещё не успели убрать со двора.
И сердце короля забилось сильнее, он впервые почувствовал, что Намджун знал, что так произойдёт, и он заранее позаботился о том, чтобы Чонгук чувствовал поддержку брата даже после его смерти.
А следующим летом король Чон Хосок начал наступление на королевство Ким.
========== Command me to be well ==========
I’ll use you as a warning sign.
Юнги сидел на своей старой кровати, обняв ноги. Ему нравились покои, в которых он вырос, а оборванный цветок алоэ заставлял невольно улыбаться. Нравилось чувствовать защиту в объятьях короля, он понимал, что в руках того, кто способен причинить самую большую боль он может быть наиболее сильным. Халат с золотой вышивкой и красивыми драгоценными камнями украшал его обнажённое тело, и он пил вино, пытаясь забыть сцены, которые проносились в голове, повторялись с неописуемой скоростью. Он хотел чувствовать его пальцы на своей коже, но не хотел видеть эти смущающие картинки, глупые воспоминания, из-за которых тело пылало, а сердце трепетало.
Юнги сдавленно простонал, когда на ум пришло тихое «котёнок», дёрнулся и запустил руку в свои чёрные вьющиеся волосы, взъерошивая их. Поставил бокал на небольшой комод и поднялся с кровати в надежде отвлечься. Юнги не хотелось читать, гулять или заниматься прочей ерундой. Он хотел, чтобы его придавило к кровати сильное тело короля, он хотел выгибаться и безудержно стонать, а потому прикусил руку, когда подумал о том, что, может, стоит пойти и найти Хосока, упасть перед ним на колени и просить повторить все те мучительно-сладкие пытки. Его грудная клетка часто вздымалась, а щёки покраснели, обнажая силу его возбуждения.
Юнги дал себе пощёчину, веля себе успокоиться, и попросил служанку принести ему воду для умывания и подготовить купальню.
Он понимал, что сейчас стоит перед самым огнём, и только в его силах отступить или податься ближе. Стоя на грани, он отчётливо понимал, что его привлекает безграничная сила и власть этого огня, что пылал в короле, но, с другой стороны, пустые глазницы действовали пуще холодной воды, окатывая Юнги воспоминаниями и липким ужасом.
— Ваше Высочество, — одна из старых служанок до сих пор обращалась к нему, как к принцу. Она вошла и вежливо поклонилась, отвлекая юношу от терзаний и сомнений.
— Да, — он рассеянно кивнул и махнул рукой, разрешая говорить.
— Её Величество желает с вами увидеться, — тихо произнесла женщина.
— Разве моей матери разрешено выходить из покоев? — он вопросительно поднял брови, потуже запахивая свой халат.
— Она просила позвать вас, — так же тихо ответила служанка.
— Я не думаю, что мне разрешено с ней видеться, — отчеканил, пытаясь не смотреть ей в глаза.