— Лекарь сказал, что ты пережил потрясение, поэтому я должен быть мягок с тобой, а я больше и не хочу делать тебе больно.
Без своей напускной строгости и холодности король выглядел сущим ребёнком, и Мин невольно ухмыльнулся тому, что, видимо, ему было суждено увидеть настоящего Хосока за всеми этими чётко выстроенными стенами и барьерами. Он окончательно запутался. Такой неоднозначный, непонятный и противоречивый человек пугал его, но метка говорила, что ему нужно довериться, что он не сделает больно, что он никогда не соврёт.
— Но ты жестокий! — воскликнул Юнги, заставив Хосока раздражённо отпустить руки наместника и отвернуться от него. — Ну вот, ты только что попросил не отворачиваться от тебя, а теперь сам отвернулся.
— Мин Юнги, — зашипел король, — закрой рот, — он резко пододвинулся к Мину и улёгся на постель, заставляя наместника лечь рядом и уткнуться носом в свои ключицы. — Спи, ты же потрясение пережил, а ведешь себя совершенно обычно: язвишь и противно мяукаешь.
— Но сейчас только обед!
Юнги обиженно царапнул ногтями тоненькую кожу на ключице и неловко попытался стянуть с него рубашку, оставляя ниже шеи лиловый след. Хотелось и пнуть короля, и прижать его к себе. Хотелось закрыться, но кому мы будем врать? Никаких замков не было изначально, а Юнги не сможет игнорировать своего истинного.
— Котёнок?
— Я сплю, — буркнул Юнги.
— Ты — моя единственная семья.
И в одном Мин был прав: слухи уже поползли, а кто, как не проклятый принц, подходит на роль убийцы главной фаворитки короля?
***
— Ты до сих пор слишком юн, а я — слишком влюблён в другого, Тэхён. В другого.
Чонгук стоял на коленях, наблюдая за тем, как сладкая патока ни с чем не сравнимой боли растеклась по венам мальчишки, мелькая в его медовых глазах, заставляя его замереть и не дышать.
— Но как ты выжил после казни слуг, которых я прислал? Принц Юнги спас только одного человека, — пробормотал Чонгук.
— О чём вы говорите? — растерянно просил Тэхён, пытаясь скрыть то, насколько сильно слова его задели.
Что-то внутри перевернулось, несколько раз взвыло и подозрительно затихло. Ему хотелось посмотреть на метку, что проявилась на его плече, но он не мог оторвать взгляда от чёрных, мутных глаз короля, наслаждаясь его пристальным взглядом, что завораживал, сводил с ума, заставлял умолять не прекращать смотреть. Лишь бы он сидел так на коленях и гладил волосы, утешая и успокаивая израненное сердце.
— Слуги, которых я прислал в замок Чона были казнены, — пояснил Чонгук.
— Чонин! — воскликнул Тэхён, прижимая ладошку ко рту. Его глаза подозрительно увлажнились, и он ухватился за руку короля. — Кого спас принц Юнги?
— Не важно, того мальчика убили, выкололи глаза, прислали как предупреждение моему покойному брату, — хмыкнул король.
— Ваше Величество, не дайте Пак Чимину умереть, — прохрипел Тэхён, стирая слёзы, что тут же появились в уголках глаз.
— При чём здесь Чимин? — не понимающе спросил Чонгук.
— Он тоже отнёсся ко мне хорошо, — всхлипнул мальчик, тут же опуская взгляд вниз. — Все, кто относятся ко мне хорошо — умирают.
— Успокойся, — Чонгук поднялся на ноги и взял Тэхёна за руку. — Всё будет в порядке.
***
Чонгук делал вид, что занят чтением манускрипта и незаметно смотрел на то, как неловко мальчишка переминался с ноги на ногу. Яркий дневной свет освещал тронный зал, переливался и играл с чёрными волосами Тэхёна, который никак не мог успокоиться. Чонгук и сам не знал, зачем потащил мальчика за собой, но что-то внутри вопило о том, что если оставить его одного ещё хоть разок, то он исчезнет уже насовсем, растворится, словно иллюзия, навеянная чарами. И Тэхён покорно следовал, едва заметно дрожал и не совсем понимал, чего от него ожидают. Когда в тот самый зал вошёл Пак Чимин, король едва заметно приосанился и закинул ногу на ногу, тут же отдавая свиток стоящему рядом слуге. Растерянность и непонимание отражались на лице Чимина, его янтарные глаза бегали по Тэхёну, пытаясь понять, не мираж ли это. Он осторожно подошёл к королю, а потом учтиво поклонился.
— Как думаешь, — громко начал король, от чего оба парня дёрнулись, — долго бы ты смог скрывать от меня моего истинного?
— Чонгук, — прошептал Пак, зарываясь ладонями в волосы, нешуточный испуг отразился на его прекрасном лице, — ты вспомнил его? Я хотел лишь уберечь тебя.
— Я думал, что это ты, что тебя я душил, что из-за тебя моё сердце болело, а ты мне только врал! — воскликнул король, хватаясь за подлокотник.
— В прошлый раз ты чуть не убил его, так зачем же он тебе теперь? Для этого у тебя есть я, оставь его в покое, — прошептал Чимин, глядя на то, как Тэхён едва заметно грустно улыбнулся.
— Сначала Инсан предала меня, теперь ты, — прошипел король, тяжело дыша. — Чего ты добивался? Не боялся врать мне? Говорил, что мне не надо помнить Тэхёна, хотя я просил рассказать правду.
— Да, я боялся! — крикнул Чимин. — Я люблю тебя больше жизни, так почему же ты не можешь оставить мальчика в покое, не ранить мои чувства? Я, — он подошёл к королю, — я спас его от работорговцев, именно я спас твоего истинного. И что не так с Инсан?
— Инсан, — Чонгук поднялся, хватая Чимина за воротник, вглядываясь в его светлые глаза, пытаясь понять, насколько сильны его чувства. — Она носит ребёнка другого мужчины, — едва слышно выдохнул король. — Она нарушила наш уговор, — он неловко пожал плечами, отводя взгляд.
Чимин тут же побледнел и вырвался из рук короля.
— Главного советника ко мне, — прошипел слуге Чонгук и направился к Тэхёну, хватая его за руку. — Ты пойдёшь в мои покои, и даже не думай о том, чтобы улизнуть. Будешь тихо сидеть и не высовываться, — сказал он, но, чтобы смягчить резкие слова, погладил его волосы, касаясь пальцами кожи головы.
Тэхён едва заметно кивнул и прикрыл глаза, наслаждаясь тем, как правильно ощущалась рука короля. Но в то же время он чувствовал его отчаяние, боль, что отдавались в проявленной метке. Он знал, что король не позволит пожалеть себя, но всё равно мягко ухватился за его ладонь и ободряюще сжал её, а потом в сопровождении одного из стражников покинул тронный зал.
— Ну что, Чимин, — громко сказал король. — Сейчас у тебя будет шанс доказать мне свою верность: ты убьёшь того, кто посмел тронуть и осквернить Её Величество.
========== I touch the fire, I get burned ==========
So tell me can you take the pain
Cause’ this a warning I won’t change
Сокджина долго ждать не пришлось. Он пришёл почти сразу же, будто бы ожидал, что его позовут.
— Её Величество носит ребёнка и метку Пак Чимина, — нарочно медленно и громко сказал главный советник. — Мне жаль, — добавил неловко, будто бы это сможет изменить его предыдущие слова.
— Это правда? — подавленный, но не верящий голос короля отразился от высоких стен, а эхо заставило Чимина вздрогнуть и кивнуть головой.
Предательство режет вены быстрее и качественнее самого острого ножа. Чонгук почувствовал пустоту, смешанную с невероятно болезненным осадком, что грозилась остаться в нём навсегда. Лучше бы его проткнули сотней стрел, казнили с помощью гильотины, напоили самым смертоносным ядом. Но, нет, опасность крылась здесь, рядом, стоило лишь вспомнить бледное лицо того, кого любил больше жизни. Чимин предал. И Чонгук еле сдерживал ярость, чтобы не переломить каждую косточку, заставить сказать, что это всё выдумка, что на нём нет метки Инсан.
Чонгук любил. Он действительно любил своего друга, лучшего воина, соратника. Но теперь, услышав то, что не забудет никогда, Чонгук лишь молча стоял, наблюдая за тем, как такие же эмоции украшали лицо Пака: безысходность и безграничная, плещущая на дне зрачков ненависть, граничащая с любовью.
Инсан — глупая, маленькая девушка, которая плакала во время первой брачной ночи со своим законным супругом, совершила то, за что и убить мало. И Чонгук сжимал кулаки, пытаясь успокоиться, не делал ни шагу, молча смотря на то, как Чимин, опомнившись, сам подошёл к нему, упал на колени.