Когда карета неожиданно остановилась, стало слышно крики людей и лязги мечей, Чимин улыбнулся самыми уголками губ и прижал к себе Инсан, мысленно благодаря её за то, что она молчала, а не вопила. Умная женщина, заслуживающая восхищение.
Когда дверца кареты отворилась, Чимин принял свою судьбу, осознав, что без Чонгука ему и так долго не прожить, а обманывать себя и надеяться на счастье с Инсан глупо и несправедливо по отношению к ней.
Когда его выволокли наружу, Пак пытался отбиваться, но горячие слёзы его истинной пары заставляли тело неметь, срываться на неожиданные, громкие рыдания.
Каменный мост, на котором люди Сокджина остановили карету, был залит кровью воинов Чимина, и он невольно ухватился за голову, оглядывая весь творящийся вокруг ужас. Он пытался подавить свои всхлипы, чтобы не расстраивать Инсан ещё больше, но мог только судорожно глотать воздух и понимать, что это конец. Ему было плевать на себя, он переживал за неё, за своего не рождённого ребёнка. В свете полной луны глаза Сокджина были такими спокойными, что хотелось ударить его, заставить почувствовать хоть частичку той боли, что разрывала Пака, грозилась переломить все кости и перемолоть все внутренности. Он мёртв в любом случае: без Чонгука или без Инсан.
— Я же просил тебя убежать раньше, теперь уже слишком поздно, — сказал советник, прикусывая нижнюю губу. В его взгляде читалась искренняя жалость, но Чимину она не была нужна.
— Отпусти нас, скажи, что мы сбежали, — Пак упал на колени пред советником, смотря на него, чувствуя, как сильно болело сердце. Всхлипы Инсан ощущались так болезненно, что он был готов умолять вечность, лишь бы она не плакала, лишь бы ей не было плохо.
— Прости, Чимин, — едва слышно прошептал Сокджин. — Ты же сказал, что не сбежишь, пока не убьёшь Чон Хосока. Не отказывайся от своих слов, ты нужен Его Величеству.
— Нет, — Пак часто замотал головой, но стражники схватили его за руки, отводя в карету советника, не внимая его жалким, обессиленным попыткам оттолкнуть их.
Он слабо отбивался, но сил больше не было, осталось лишь желание умереть, но собственный меч отняли, а его попытки дёргаться пресеклись одним точным ударом по сонной артерии. Последнее, что Чимин услышал, был всплеск воды под мостом и гром. Метка на животе зажгла до одури.
***
Чонгук распахнул глаза, чувствуя ужасную головную боль, а тёплое тельце под боком подозрительно зашевелилось. Король улыбнулся, думая, что весь тот кошмар с Инсан ему приснился, а рядом Чимин. Из-за твёрдого пола затекла спина, и Чонгук приоткрыл глаза, натыкаясь на чужие. Не Чимин. Он резко убрал свои руки и подорвался с пола, понимая, что спал в одежде. Но не это его сейчас беспокоило, а ласковый взгляд мальчишки, что неожиданно приятно кольнул в самое сердце. Хотелось улыбнуться в ответ, но взамен Чонгук направился к двери, убегая и оборачиваясь, словно его преследовала целая армия прокажённых.
Главный советник встретил его мрачным выражением лица, а стеклянный взгляд Чимина пригвоздил Чонгука к полу. Тронный зал, в который он последовал, был полностью заполнен напряжённой атмосферой.
— Ваше Величество, — Сокджин поклонился, — Её Величество, королева Инсан…
Чонгук поднял руку, веля замолчать, и ухватился за стоящую рядом колонну. Всё, как он и приказал в минуту отчаяния. Убита.
========== I’m lost in my pain, lost in my pain ==========
But your wings are the devil’s.
Её тело было изуродовано.
Никому из её семьи не было позволено видеть ужасные гематомы на её нежной коже. Упав с моста в мелководную речку, которую ещё и высушила летняя засуха, королева не имела ни единого шанса, но подданные задавали вопросы, пытаясь узнать настоящую причину падения. Чонгук видел то, с каким сожалением и оголённой болью Чимин проводил пальцами по её животу, цепляясь за складки на юбках, смотрел на неё, гладил длинные пшеничные волосы, и сердце молодого правителя замирало, а на пышных похоронах он наблюдал за тем, как Чимин стоял, не издавая ни звука, будто бы уже абстрагировался от мира сего. Отец Инсан, глава одной из самых влиятельных семей королевства, опустился на колени прямо пред закрытым гробом. Белые лилии миловали взор, но осознание повода, по которому ими был украшен весь замок, омрачало всё вокруг. Главный советник был бледнее призрака, и король даже не пытался с ним заговорить, ведь это он исполнил приказ, а потом скрыл следы своего преступления.
Несчастный случай — официально провозглашённая причина.
Чонгук даже не пытался дотронуться до Чимина. Он боялся, что его ударит разрядами молнии, что плескались на дне зрачков Пака, там, за стеклянным и пустым взглядом. Ким впервые не знал, что ему делать. Он жалел так сильно, как только мог, мысленно прося прощения, но из его рта не вырвалось ни слова. Вино кислило, а когда после завершения прощальной церемонии Чимин направился в свои покои, король последовал за ним, осторожно шагая следом. Ночи становилось всё прохладней.
Зажжённые свечи рассеивали мрак, а дверь громко стукнула, когда король затворил её. Но Чимин не пошевелился, сидел прямо на своей постели, погрузившись в свои мысли. Когда Чонгук опустился перед ним на колени и попытался задрать его камзол, руки короля так и остановились чуть выше колен, потому что Чимин накрыл их своими, мягко отстраняя от себя. Но взгляд был всё таким же стеклянным.
— Пожалуйста, — прошептал Ким, прикусывая нижнюю губу. Его сердце разрывалось на части, а понимание того, насколько ужасный поступок он совершил, накрыло с головой.
Чимин даже не шелохнулся.
— Чимин, — едва слышно прохрипел, потираясь щекой об ткань его брюк. Знал, что выглядел крайне жалко, но не мог оторвать колени от пола.
Пак запустил пальцы в волосы короля, но, вместо того, чтобы ласково погладить — больно потянул за них, наклоняясь к лицу короля.
— Чего ты хочешь? — в его тихих словах звенела громкая обида, Пак избегал зрительного контакта.
— Тебя, ты мой, Чимин.
Ким услышал тихое фырканье и ухватился руками за чиминову руку, что крепко держала его волосы, немного поморщился из-за боли и по одному разжал пальчики, освобождая себя от его жёсткой хватки.
— Ты ведь не знаешь, что такое сострадание, не так ли, Чонгук? Меня не было в замке, когда ты стал королём, я прибыл только спустя два года, но, разве ты долго носил траур по своему брату? Зная тебя, избалованного мальчишку, которого я в своё время пожалел и пригрел, ты никчёмный и бесстыдный, для тебя смерть окружающих не является чем-то трагичным, — прошипел Чимин, глядя на свои колени.
— Не смей! — взревел Чонгук. — Ты не знаешь, как плохо мне было, когда умер Намджун! — он ударил Чимина по щеке, тут же подымаясь с колен. — Твои грязные слова не стоят моего брата, ты сам прекрасно знаешь, как сильно я любил его. Пускай я говорил, что стану королём, пускай критиковал его политику, но я никогда бы не стал радоваться его смерти или забывать то, каким прекрасным человеком он был.
Он подсознательно ухватился за нефритовое кольцо на своём безымянном пальце и отступил от Чимина на шаг, видя, как тот склонил голову ещё ниже, а плечи его задрожали.
— Чимин, — прошептал Ким, — Чимин, — выдохнул бессильно.
— Уходи, пожалуйста, — сказал Пак. Он потёр свои глаза и поднял мутный взгляд на Чонгука.
— Я люблю тебя.
— Не любишь, я был твоей первой любовью, но теперь чувств нет, ты сам убил их, Чонгук. Уходи.
— Ты так сильно хотел того ребёнка? Ты был готов оставить меня одного, сбежать с Инсан и теперь отрицаешь свои слова о том, что любишь меня? — с каждым словом голос короля повышался, заставляя Чимина вздрагивать.