— Я не отказываюсь от своих слов, — тихо ответил Пак. — Но я хочу прекратить всё, я больше не могу целовать тебя, зная, что ты причина этого, — он встал и медленно расстегнул свой камзол, задирая рубашку. Провёл пальцами по небольшой повязке, а потом резко сорвал её.
Рваная рана на том месте, где ещё недавно была метка, заставила Чонгука замереть. Насколько же ему должно быть больно, чтобы плоть воспалилась так сильно?
— Мы сможем всё исправить, — прошептал Ким, подходя ближе.
— Уходи, Чонгук, на этот раз сломанное не починить.
Видя лаву в янтарных глазах Чимина, король сделал шаг назад, понимая, как сильно он увяз в болоте, пытаясь усладить своё обиженное эго. Он впервые за время своего правления приказал убить человека. И начал сразу со своей жены. Кровь Инсан только на его руках. Люди советника скинули королеву в воду именно по его приказу.
Ким в последний раз окинул взглядом любимые глаза. Он тихой поступью направился на выход, а когда затворил дверь, прижался к ней затылком, слыша тихие всхлипы Чимина. Он медленно сполз вниз, садясь прямо на пол, не внимая настороженным взглядам своих стражников, что услужливо стояли подле.
***
Возле гробницы в усыпальнице горело несколько свечей, но одна разительно отличалась от других. Чонгук велел стражникам остаться у входа и направился прямо к этому огоньку, что очёркивал смутно знакомый сутулый силуэт.
— Я никогда не видел Её Величество. Она была красива? — раздался чужой голос, заставляя короля облегчённо вздохнуть.
— Разве я разрешал тебе покидать свои покои? — устало спросил Чонгук. — Почему ты не спишь?
— Нефрит — дорогой камень? Лекарь сказал, что я украл его, а я видел такой же у вас на пальце.
— Тэхён, я видел твой камешек, но он не идет ни в какое сравнение с моим огранённым. Форма твоего немного странновата, а мой — идеален, — медленно ответил Чонгук, подходя ещё ближе.
— Но мне его дал дорогой человек, поэтому важен не вид, а значение, — хмыкнул Тэ.
— Я свой получил от брата, — лёгкие нотки нескрываемой грусти проскользнули в его голосе. — Почему свеча без подставки? — немного сварливо спросил Чонгук. — Хочешь…
Он не успел договорить, как Тэ нечаянно наклонил свечу и горячий воск капнул прямо на его большой палец. Мальчишка зашипел, а король тут же забрал свечку и прижал пальчик Тэ к своему чёрному камзолу, вытирая его. Он не удержался и подул на поражённый участок, но приблизился губами слишком близко, нечаянно оставляя на нём невесомый поцелуй. Тэхён замер и даже перестал дышать, пока Чонгук ласково провёл губами вдоль фаланг и отпустил руку.
— Болит? — хриплый шёпот короля заставил мальчишку вздрогнуть и улыбнуться. Он отрицательно покачал головой и уставился своими медовыми глазами в чонгуковы.
— Так она была красива? — спросил Тэхён, любопытно приподнимая брови, ожидая ответа.
— Она была невероятно красива, — прошептал Чонгук, не отрывая взгляда. — Но оказалась не в том месте и не в то время. Полюбила того, кто принадлежит мне.
— Хотите сказать, — Тэ понизил шёпот, воровато оглядываясь, — её смерть — не случайность? Кто принадлежит вам?
— Всё, время уже близится к полуночи, так что идём, детям пора спать, — строго ответил Чонгук.
— Я не ребёнок, — обидчиво фыркнул Тэхён. — Поверьте, я пережил такое, что вам и не снилось.
Чонгук спорить не хотел, поэтому молча кивнул, развернулся и направился на выход, но шагов позади него не послышалось. Он раздражённо обернулся и заметил, как Тэ провёл ладонью по мрамору, и его губы зашевелились, будто бы он что-то говорил. Изначально Чонгук хотел побыть здесь один, но наткнулся на этого мальчишку, чему был теперь рад. Так у него не было времени на самобичевание, а это было лучшим средством от депрессии, что по одному маленькому кусочку смаковала его душа. Он чувствовал всю ту ношу принятого решения. Наконец осознал, что даже для Сокджина слово короля закон, и он беспрекословно выполнил приказ. Инсан же теперь холодна, как лёд.
— О чём вы задумались? — Чонгук рассеянно взглянул на подошедшего мальчишку.
— О том, что тебе не место на полу в моих покоях, — хмыкнул король.
— Можно я продолжу обучение у лекаря? Старая комната, в которую меня поселил господин Пак, мне нравится, честно. Пожалуйста, позвольте мне жить в ней.
Чонгук подозрительно оглядел мальчика, но потом кивнул, понимая, что ему не помешает образование, а тем более лекарские навыки. Вот только при упоминании Чимина сердце предательски ёкнуло.
Чонгук почти сразу же приказал своим стражникам, что стояли возле входа, распорядиться, чтобы комнату подготовили, а сам пошёл к себе в покои, ловя обеспокоенный взгляд мальчика, оставляя его на попечение своих людей.
Он прекрасно видел то, что стало с Чимином после смерти его пары, поэтому он не мог позволить себе подпустить Тэхёна к себе, так как уже невольно попадал под его очарование, отдавал ему почти все подушки с королевского ложа. Ему нравилось то, что мальчик покорно ждал его в покоях, но так дальше продолжаться не могло. Он и так еле сдерживал себя, не позволяя себе тоже лечь на пол, чтобы обнимать Тэ, чувствовать его худое тело в своих руках. Нет.
Он настолько запутался в своих чувствах, что боялся так же запутать Тэхёна. Чимин не выходил из головы, а смерть королевы придавливала к земле, заставляя жалеть о своей глупости и беспечности, о том, что он такой дурак и лишил любимого человека пары и ребёнка. Он не верил Чимину, знал, что чувства взаимны, чувствовал, что Пак нагло врёт, говоря, что Чонгук убил их.
Вот только одной ночью он проснулся от того, что лезвие чужого кинжала прижималось к его шее, а лунный свет падал на лицо Чимина, делая его божеством, что пришло свершить правосудие.
***
Пак пропадал на тренировках, ужесточив их, и сам забывался в боях, пытаясь вышколить из своих воинов убийц, которые смогут противостоять хосоковым. Это было единственным, что его держало на плаву. С каждым неудачным выпадом Чимин молил богов, чтобы в одном из боёв его ранили, желательно смертельно, но, будучи первоклассным воином, он не мог позволить себе хоть одну смертельную оплошность. Поэтому драл на себе волосы, выл волком, как только холодная луна восходила на небе, освещая собой его никчёмную жизнь.
У Чимина была цель — свергнуть того, кто погубил его родное государство. Именно поэтому он и лез из кожи вон, продумывая стратегии, зная, что у Чонгука не будет выбора, и всё и будет так, как он посоветует. Чон Хосок должен умереть. И только когда этот кровавый тиран лишится своей головы, только тогда Чимин отомстит и своему королю — Чонгуку, забирая следом и жизнь Ким Сокджина, который был причастен к смерти Инсан.
Король чувствовал эту плохо скрываемую ненависть и боялся, что вся та боль, которую Чимин стал в себе носить, в один день выльется на него, утопит его в себе, заставит молить прощение перед тем, кто потерял женщину и своего не рождённого ребёнка. Чонгук чувствовал себя монстром. А Чимин ненавидел: молча и болезненно переживал ночные часы, почти не спал и впихивал в себя еду, пытаясь прожить на этом свете ещё хоть чуть-чуть, чтобы успеть отомстить тем, кто правят миллионами. Оба государства прогнили, оба правители — и Ким, и Чон заслуживают смерти. Мучительной и долгой.
Но Чимин не смог сдерживаться, когда увидел Тэхёна. Ему было жаль мальчишку, он знал, что тот будет лишь страдать рядом Чонгуком, а потому он не смог больше терпеть.
Дождавшись ночи, он уверенно спрятал один из своих небольших кинжалов в широкий рукав рубашки и накинул сверху сюртук, оглядывая свои покои в последний раз. Ему больше не удастся вернуться сюда вновь, особенно после того, что он задумал. По коридорам гуляли мрачные тени, придуманные воспалённым мозгом Пака, а он шагал вперёд. Стражники короля без слов пропустили ночного гостя, понимая, как именно командующий связан с королём. Чимин лишь благодарно кивнул и вошёл в двери, пытаясь ступать как можно тише.
Прекрасен. Чонгук лежал на спине, его обычно зачёсанные волосы растрепались, ниспадая на лоб, чуть не доходя до глаз. Голое тело, прикрытое тонкой простыню лишь до пояса, заставило Чимина громко вздохнуть и замереть. Но он быстро сморгнул наваждение и подошёл ещё ближе, тихо забираясь на кровать, приставляя лезвие к горлу.