Он принял ещё один бой, но побороть этого соперника казалось ещё легче, чем предыдущего, поэтому Пак решил позабавиться: он бил вполсилы, легко отбивал наступающие удары и не наступал сам, давая шанс нападать на себя, чем мужчина умело пользовался. Лязг мечей и крики толпы раззадоривали бойцов, они кружили в смертельном танце, а командующий легко улыбался, умело скрывая свою сосредоточенность на бое за бесстрастным выражением лица. И когда Чимин кинул взгляд на помост, впиваясь им в чёрные чонгуковы глаза, он оступился и потерял равновесие, чувствуя, как падает на землю, а вдогонку ему прилетел чрезвычайно сильный удар.
Меч Пака отлетел в сторону, и Чимин ухватился своими руками, облачёнными в перчатки с железными пластинками, за меч. Он полулежал на земле, а глаза соперника пылали яростью и гневом. Люд притих, а король поднялся с трона, поднял руку, готов был прекратить бой в любую минуту.
Чимин почувствовал, как давление на меч усилилось, и понял: жертва или проигрыш. Он на секунду ослабил хватку на мече, и острие мазнуло по его щеке, оставляя глубокий порез. Толпа заголосила, а соперник Чимина слегка расслабился, прогнозируя свою победу, но командующий собрался силами и пнул мужчину в колено, отталкивая руками клинок и замечая удивлённое лицо воина. Он воспользовался растерянностью соперника и слегка отодвинулся, тут же подрываясь на ноги.
Щека горела, и алая кровь стекала на тяжёлые металлические латы, что были закреплены на кольчуге Чимина. Солнце палило, а голова немного кружилась. Толпа внимательно наблюдала, ожидая исхода боя. Чимин резко метнулся к своему мечу и чуть не напоролся на взмах чужого, что опять пролетел в опасной близости от его лица.
— Сдавайтесь, господин, — прошипел мужчина, и Пак ухмыльнулся.
Чимин сделал ложный выпад влево и в один миг толкнул мужчину в грудь, тот растерялся и сделал несколько шагов назад, позволяя Чимину тем самым поднять свой меч. Когда клинок был уже в руках командующего, он оглянулся на помост, где король с нескрываемой гордостью и каплей любопытства смотрел, впитывал каждое движение.
Пак нападал, бил во всю силу, слышал восхищённые возгласы и наступал. Когда он одним движением попал по руке мужчины, лезвие ударилось о тяжёлую броню, меч отскочил, а соперник Чимина зашипел и выронил свой клинок, хватаясь рукой за своё запястье.
— Сдавайся, — сказал Пак и прижал острие к шее мужчины, легко надавливая, пресекая попытку пошевелиться.
Воин ухмыльнулся и поднял руки, сдаваясь. Чимин кивнул и повернулся к королю, чтобы поклониться, посвятить свою победу ему, когда услышал высокий женский вскрик и страх на лице Чонгука. Он почувствовал, как что-то острое впилось в кожу на стыковке плат, там, где был небольшой неприкрытый промежуток на плече. Он резко повернулся, замечая едкую ухмылку на лице воина и окровавленный кинжал в его руке. Стражники тут же скрутили его, а Чимин упал на колени, чувствуя, как головокружение усиливается.
— Господин, вы в порядке? — к нему подбежали двое воинов и лекарь, поднимая с колен.
Чимин видел обеспокоенное лицо короля, но оно вдруг начало расплываться, а сам командующий почувствовал резкую слабость во всём теле.
Следом — темнота.
***
Чонгук мерял шагами зал, искоса поглядывая на спокойного советника, что перебирал документы и делал некие пометки. Он считал прибыль, которая шла в казну от налогов, подмечал некоторые бреши, вычисляя воровство сборщиков дани. Кажется, умение быть советником было у него в крови, а непревзойдённые проницательность и ум нравились королю.
— Да что за день такой! — воскликнул Чонгук.
— Успокойтесь, Ваше Величество, — бесстрастно ответил Сокджин, — вы слышали, что яд нейтрализирован, а посланный Чоном шпион в темнице. Чимин будет в порядке, не думаю, что его хотели и вправду убить, убийца целился бы в шею.
— Я должен был…
— Чонгук, — устало выдохнул Джин и отложил документы, поднимаясь из-за стола, — ты не мог знать. Мы прекрасно осведомлены, что в замке есть люди Хосока, проверить каждого нельзя, но я ужесточу отбор слуг. Единственное, что удивляет меня — то, что этот самодур сразу же сдал Хосока, признался, что он подданный Чона. Может, это послание? — задумчиво спросил Джин.
— Предупреждение о войне? Чон и так долго откладывал, мы думали, он начнёт наступление летом, что уже третий месяц, а он молчит. Что там в оборонном замке? Всех наших перебил?
— Там всем заправляет один из генералов Чона — тот ещё жестокий упырь, высосал уже всю кровь из наших подданных. Остались некоторые слуги, но контроль такой, что мои люди стали посылать весточки реже — боятся, — ответил Сокджин.
— Нам нужно усилить подготовку, два года назад Мины пали слишком быстро, нам нужно быть готовыми к неожиданному нападению. Чон любит удивлять, как снег в ноябре, — хмыкнул Чонгук. — Кстати о Минах. Что там Юнги?
— Наместник покинул свой замок, он сейчас в столице Чонов, но там какая-то проблема. Его обвиняют в смерти фаворитки Хосока, но короля это особо не волнует, как и всегда… — медленно проговорил советник, пригладив свои волосы.
— Что значит «не волнует»? — удивлённо спросил король.
— Он Юнги из своих покоев не выпускает, мой человек написал, что тот всё время лыбится, как мартовский кот, рубит головы всем, кто смеет назвать Юнги убийцей.
— Вот же! — воскликнул король. — Как я понял, Юнги не ответил ни на одно твоё письмо?
— Не переживайте, он не так глуп, как бы хотелось. Вспомните тот случай, когда он спас нашего слугу — мальчика с выколотыми глазами. Думаю, у нас есть шансы, ведь он всё ещё таит обиду. Такие, как принц Мин Юнги, мстят без учёта чувств. Может, он и влюбился в Хосока, но сам знает, что шансов ноль. Юнги слишком благороден и чист душой.
— Пиши ему, дави на то, что именно Хосок его отца головушки лишил, что-то там про долг и так далее.
— Я не могу передавать ему теперь письма. Он в логове дьявола, а значит, побоится на них даже взглянуть. Гиблое дело.
— Ладно, ты сам прекрасно знаешь, как поступать, — Чонгук вдруг остановился и подошёл к одному из стражников. — Я иду в темницу, уж больно хочу переговорить с тем, кто посмел тронуть моё. Джин, сходи к Чимину, узнай у лекаря, как он.
— Ты сам не хочешь пойти? — любопытно спросил советник.
— Я зайду позже.
***
Тэхён сидел на небольшом стуле, закинув ногу на ногу. Его главной задачей было менять холодные компрессы на разгорячённом лбу Пак Чимина. Лекарь объяснил ему последовательность действие яда, показал, как правильно вводить в организм противоядие и теперь отлучился на обед, оставляя Чимина на попечение своего юного ученика.
Тэхёну было искренне жаль Чимина, он читал ему сказки и рассказывал о том, как старая травница учила его собирать травы. Лепетал об интересностях, которые встречал, пока жил в доме бабушки, о своём псе Тхане, который любил бегать и играть. О красавице Юне, которая бы наверняка украла сердца половины дворца. Он улыбался, а плохое не лезло в голову. Он не злился больше, ведь бабушка учила отпускать, говорила, что с судьбой не спорят. Ему нравилось перебирать красивые шоколадные волосы Чимина, он осторожно проводил рукой по прикреплённой на щеке повязке, где был глубокий порез.
— Шрамы красят мужчину, командующий, — ласково сказал Тэ, возвращаясь к книге. Ему нравилось уметь читать. Теперь, как и говорила сестрица Санхи, он смог узнать, что чувствуют короли. Но это казалось кощунством, ибо разве имел он право знать? Чонгук не принадлежал ему, и здесь судьба была бессильной. Кажется, короли никогда ей не подчинялись.
Когда дверь отворилась, Тэхён заметил высокого, статного мужчину, что смотрел на него своими проницательными глазами, заглядывая в саму душу. Тэ вскочил со стула.
— Тэхён, — мужчина подошёл к мальчишке.
— Господин, — Тэ вежливо поклонился.
— Я Главный королевский советник. Ким Сокджин.
— Моё имя вы знаете, — пролепетал Тэ, опуская взгляд в пол.