— Я умираю, — простонал Юнги, пытаясь свести ноги. Король рассмеялся, валясь подле своего любовника. Хосок заметил, как он прикрыл глаза и, кажется, провалился в дремоту. Их тела были вымотаны тем, что зовется страстью.
Юнги проснулся из-за различных дивных запахов, что витали в покоях, а рядом было пусто, никто не закидывал на него свои длинные ноги. Мин поёжился и приоткрыл глаза. В покоях не было никого, а голодный желудок урчал и выпрашивал хоть немного еды. На небольшом столике возле кровати стояли несколько тарелок с разными блюдами. В следующий миг вошёл король, недовольно фырча. Он злобно покосился на Юнги, от чего тот замер и попытался прикрыться простынёй.
— Сюда иди, — кинул Хосок, когда следом за ним вошли несколько слуг, внося небольшое подобие железного высокого таза.
Мин подождал, пока слуги откланялись, и неуверенно сполз с королевского ложа, совершенно не стесняясь теперь своей наготы. Взгляд Хосока, которым тот фактически облизывал обнажённое тело, говорил сам за себя.
— Полезай и отмойся, — бросил Хосок и подошёл к столику с блюдами, взял пальцами оливку.
Мин пожал плечами и залез в таз, чувствуя, как горячая вода щипала тонкую кожу. Он выдавил немного мыла из большого пузырька и прошёлся по рёбрам, чувствуя пальцами все синяки, оставленные в порыве страсти. Он огладил свои бока и поднялся к шее, роняя неожиданный стон. Юнги прикрыл глаза и почувствовал, как рука Хосока сильно сжала его волосы, оттягивая чёрные прядки.
— Надо же, из дерзкого принца ты стал такой податливой кошечкой, что меня немного подташнивает, — выплюнул Хосок, резко окуная наместника лицом в воду, которая доходила тому до груди.
Юнги растерялся и открыл глаза, попытался закричать, но взамен лишь напился мыльной воды, чувствуя, как горят лёгкие. Он барахтался в воде, отчаянно махал руками и расплёскивал всё содержимое таза по полу.
Когда Хосок убрал руку, Юнги вынырнул и закашлялся, чувствуя жжение в горле. Он весь дрожал, не понимая, чем заслужил такое наказание.
— Надо было убить твою мамашу ещё тогда, но я, дурак, потакал твоим прихотям, — взревел Хосок, хватая Мина за плечо. — Теперь же она решила, что раз осталась без присмотра, то может делать всё, что захочет? — король одним резким движением выволок Юнги из воды, царапая нежную кожу о металлические стенки. Он бросил Юнги на пол и пнул таз с водой.
— О чём ты говоришь? — непонимающе прохрипел Юнги, пытаясь откашляться.
— Ты виноват, — в ответ закричал Чон, а наместник увидел отголоски той прежней ярости и свернулся клубочком, боясь, что мнимое иллюзорное счастье кончилось, иссякло, а прежний тиран занял главное место в теле короля.
Он заметил борьбу двух личностей в глазах Хосока.
Сегодня победила ночь, а потому Чон ухватился за шею Юнги, пытаясь поднять его с пола, и бросил длинную рубашку, что доходила до середины бедра.
— Одевайся и поешь, — выплюнул король и было уже направился на выход, когда Юнги резко встал.
— Стой, — он прохрипел, а потом кое-как дошёл до застывшего короля, что стоял к нему спиной, и обнял.
Он почувствовал, как Хосок вздрогнул и опустил голову. Юнги обвил руками тело короля, сплетая пальцы на его груди.
— Не надо, — выдохнул король совсем тихо, и Мин почувствовал, как он ухватился за руки, пытаясь их разъединить.
Юнги прошибла вспышка злости, он резко повернул Хосока к себе и обжёг его щеку пощёчиной, пытаясь унять дрожь в пальцах. Ему хотелось выбить из него всю эту дурь, заставить прекратить так себя вести. Чон удивлённо потрогал пальцами щёку и вопросительно поднял брови, ожидая ответа. Но взамен Юнги стал бить кулачками по его груди, глядя прямо в глаза. Хосок в один миг прижал его к себе и положил руку на затылок, заставил уткнуться носом в свою яремную ямку, второй же обхватил Мина за талию, пресекая все попытки драться.
— Непослушный котёнок, — тихо изрёк король, чувствуя, как дрожало тельце в его руках. — Твоя мать подрывает мой авторитет, а ты оказался прав в одном: они хотят твоей смерти. Они думают, что ты убил Соа. Вчера мои люди казнили бунтовщиков, которые замышляли… — он запнулся. — Это не ты убийца, а я, но они слепо повинуются мне, проклиная тебя, — тихо сказал Чон, приглаживая чёрные волосы. — Я должен защитить тебя, найти того, кто приказал убить Соа, и здесь ты не в безопасности. Прокляни меня, возненавидь, чтобы мне было легче отослать тебя в твой замок, — надрывно прошептал, чувствуя, как маленькое обнажённое тело Юнги сотрясалось от молчаливых всхлипов.
— Ты хочешь, чтобы я уехал? — так же тихо спросил Юнги.
— С последним днём третьего месяца лета я покину дворец для того, чтобы положить к твоим ногам королевство Ким. Юнги, — он разорвал объятья и шагнул назад, — ты любишь меня? Ты будешь ждать меня? — лихорадочно прошептал Чон, вцепляясь пальцами в плечи наместника.
— Мне не нужно никакое королевство, хватит приписывать мне свои жестокие победы, — всхлипнул Мин и потёр красные глаза.
— Ты любишь меня?
— Н-нет, — выдавил из себя наместник и громко всхлипнул, видя, как грустная улыбка скрасила серьёзное лицо Хосока.
— Правильно, котёнок, меня не за что любить, — безжизненный тон разрезал кожу Юнги, заставляя его упасть к ногам короля.
Хосок тоже опустился на колени, прижимая к себе маленькое тельце, пытаясь погладить его, чтобы успокоить. Он поднял Юнги на руки и отнёс к постели, кутая его в простынь и заставляя сесть, чтобы опереться о спинку большой кровати. Мин замер, наблюдая за тем, как нежно Хосок стирал его слёзы, увлечённо смотрел на губы, разглядывая ранки, а потом оставил лёгкий поцелуй. Он сунул Мину в руки одну из тарелок, молча смотря, как Юнги неловко взял своими длинными, тонкими пальчиками рисовую лепёшку и кусочек вяленого мяса. Он попробовал, забавно поморщился, заставив Хосока улыбнуться.
— Не нравится? — спросил король.
Юнги покачал головой, отдавая тарелку.
— Я не хочу ничего есть, — сказал он охрипшим голосом.
— Даже десерт? У меня здесь пирог с маком и, — он взял ещё один, — тут и яблочный есть.
— Пирог? — оживился Юнги. — Я хочу маковый, — пролепетал, тут же выхватывая кусочек из изящных рук короля и сразу же пихая половину в рот.
Хосок удивлённо покосился и сам съел кусочек, подмечая, что действительно вкусно. Юнги открыл рот, намекая, что хочет ещё, но взамен Хосок приблизился и поцеловал его в уголок губ. Юнги опустил голову и провёл длинным пальцем по своей ноге, скрытой белой тканью. Хосок взял его пальцами за подбородок и поднял голову вверх, тут же оставляя воздушный, почти что невесомый поцелуй. Юнги спустился ниже и улёгся на подушки, таща за собой короля.
— Я никогда не был на Южном море, — тихо начал он. — Мне всегда нравились сказки о русалках и водных чудищах, и даже о боге воды, который имеет тако-о-ой, — он вытянул руки, — жезл. Его дочки-русалки — самые красивые на свете, а их песнь слаще любой мелодии. Я хочу побывать там, на Южном море. Когда королевство Ким падёт, ты позволишь мне поехать туда? — надежда искрилась в его голосе, а руки, гладящие его спину, застыли.
— Мы поскачем туда на лошадях, — нежно ответил Хосок. Он повернул Мина к себе и провёл кончиками пальцев по его щеке. — Прости меня, Юнги.
Мин едва заметно улыбнулся и потёрся щекой о чужую руку, довольно урча. Он прикрыл глаза и сильнее прижался к телу Хосока, уже на автомате расстёгивая пуговички на его камзоле и рубашке. Когда одежда была сброшена, а тепло тел соприкоснулось, Юнги обвился словно плющ и прикрыл глаза.
— Юнги, — вновь тихо позвал король.
— Да.
— Казни свою мать.
***
Юнги уехал, не прощаясь, только вежливо поклонился и долго глядел в окошко кареты, пытаясь увидеть тоску и грусть на лице Хосока. Но тот был, словно каменный: ни единая эмоция не отобразилась на его лице. В голове шумели слова Чона, его прямой приказ убить ту, кто дала ему жизнь. Убить собственную мать, которая тоже покушалась на жизнь Юнги. Ландшафт сменялся, а спокойствие и уверенность Мина испарялись по мере отбытия из замка Чона. Он чувствовал нарастающее беспокойство, и, когда карета въехала на территорию дворца, оно только усилилось.