— Он мёртв, — будто читая мысли сказал Сокджин. — Это человек, который нёс службу в день смерти Чимина. Одного из стражников ты послал за лекарем, а потом и сам прибежал, — ровный и спокойный голос заставлял Тэ завороженно кивать, подтверждая слова советника. — Пока вас не было, только этот человек мог нанести ранение в сердце. Один вопрос: откуда у него кинжал? — Сокджин задумчиво почесал затылок.
— Я был в покоях Его Величества, но я не брал ничего, — твёрдо ответил Тэхён, понимая, что его только что косвенно обвинили в убийстве.
— Видишь ли, — Сокджин похлопал лекаря по плечу и подошёл к мальчику, — Тэхён, многое вызывает подозрение: может, ты украл кинжал, чтобы отомстить тому, к кому Чонгук испытывает чувства. Мы знаем о твоей метке, а это выступает ещё одной причиной совершить содеянное — убить господина командующего.
— Я не делал этого, — прошептал Тэхён, качая головой.
— Как ты можешь доказать это? — подал голос лекарь, поправляя подол своего камзола.
— Я-я не знаю, — мальчик неловко пожал плечами. Надо же, он только решил, что должен стать достойным человеком для короля, а через несколько минут прилетело обвинение в убийстве.
— Ты ведь понимаешь, что все факты указывают на тебя? — не прекращал давить Джин.
— Я правда не знаю, почему всё так, — Тэ нервно кусал губы и теребил свою цепочку. — Я не брал ничего и не убивал никого.
— Что ещё ты можешь сказать в своё оправдание? — советник скептически поднял бровь.
— Я-я, — Тэ поник, не понимая, почему с ним так строги, почему он опять чувствует себя никем, так лишь — мелким слугой, которого и обвинить во всех смертных грехах не жалко.
— Ладно, — вдруг резво сказал Сокджин, — из-за записки мы можем предположить, что этот мужчина был шпионом Чон Хосока…
— Простите, — Тэхён нахмурился, — из-за какой записки?
— Сказанное в этой комнате не должно выйти за её предел, — предупредил советник. — В записке шла речь о том, что ты будешь следующим, это была прямая угроза, — так же бесстрастно продолжал Сокджин, наблюдая за реакцией мальчишки.
— Я-я? — переспросил Тэхён.
— Это является доказательством того, что ты невиновен. Этого мужчину, — он указал на покойного стражника закололи так же, как он, предположительно, убил господина Чимина. Или же он стал невольным свидетелем убийства, поэтому от него избавились.
— Может, сам Чон решил избавиться от своего человека? — спросил лекарь.
— Не знаю, но нам предстоит разобраться в этом.
***
Времени на распутывание этого клубка тонких нитей не было, так как с первыми осенними днями войско королевства Чон выдвинулось в сторону Юга. Чонгук собрал Большой совет, что созывался только в самые отчаянные времена, и принял единогласное решение выстроить защиту пред столицей, не дать Хосоку возможности подойти к мурованным стенам. В то же время проводились зачистки среди слуг, все были предельно осторожны, а любое подозрение в шпионаже притягивало обвиняемого на суд, после которого в живых оставались единицы.
Чонгук спал на удивление крепко, а тельце, лежавшее рядом, стало отличным отвлечением. Король приходил, когда мальчик уже спал, а уходил, когда тот ещё не встал. Старался не касаться его, но он сам тянулся, словно мотылёк к пламени огня, заставляя гореть вместе. Чонгук ненавидел себя за это. Он до боли стискивал зубы и сжимал кулаки, подавляя желание обнять мальчика и оттолкнуть его. Если ему суждено быть несчастным без своего ангела, так пускай хотя бы Тэхён будет счастлив. Он, наверно, заслужил. Поэтому Чонгук и обнимал. Ну или врал себе, что это единственная причина.
Тэхён продолжал учиться лекарскому ремеслу, несколько раз просился отбыть вместе с армией, чтобы не терять короля из виду, но хмурый советник Сокджин всегда только молча качал головой и заставлял его чувствовать себя маленькой, заносчивой собачонкой. Тэхён, опираясь на свои юные годы и богатый опыт, перед отъездом короля твердил, что выберется из столицы и будет и так лечить раненых на поле боя. Но его оставили за семью замками, не позволяя даже сунуться куда-то.
В день, когда король покинул стены столицы, Тэхён оставил на его щеке лёгкий поцелуй и пообещал, что будет слушаться Главного советника. Чонгук на это лишь едва заметно снисходительно улыбнулся и нахмурился. Тэхёну было сложно смотреть на то, как гнедой жеребец скакал через главные врата, а люди благословляли короля, молились, чтобы он возвратился с победой. У мальчишки всё валилось из рук, он путал травы и лекарства, неправильно застёгивал пуговицы и ковырялся в еде. Тэхён чувствовал себя никак.
Он пытался самостоятельно разобраться, почему стражник, которого подозревали в убийстве Чимина, оказался жертвой. Не мог позволить Джину нападать на него и обвинять в том, чего он не делал. Но на ум шёл лишь король и его длинные, изящные пальцы, что так идеально касались его голых плеч, повторяли буквы метки. Тэхён скучал.
***
Военный лагерь опирался на несколько контрольных точек, главный шатёр находился в самом центре, а командиры слушали стратегию короля и уже глазами откраивали куски земель, которые они отвоюют у Чона. Большая карта, подобная той, что висела в покоях Намджуна, стала центром всех решений и переговоров. Местные лорды поставляли своих экипированных воинов, а отец Инсан самолично предоставил королю запасы оружия и припасов. Гарнизон ожидал дальнейших действий.
Когда подразделения расформировались по всей линии северного фронта, стали приходить первые послания от сельских старост, в которых описывались зверства, что творила армия головорезов Чона на своём пути к столице Ким. Но идти вперёд и растрачивать силы и финансы не было смысла. Тогда выиграть было бы невозможно. И Чонгук держался, он не отклонялся от намеченного пути, не пренебрегал выбранной стратегией.
Когда посланец Чон Хосока прибыл в лагерь, чтобы традиционно предложить сдаться, Чонгук, под возгласы своих солдат, отрубил ему в голову, сам не замечая того, как в тот момент был похож на Хосока. Помнится, когда-то тот заставил отрубить голову повару, так что опыт помог не мешкать. Ночью он чувствовал горячие слёзы на своих щеках. Он писал письма в никуда, рассказывая о том, что теперь нечего терять. В любом случае, его ждут в аду.
Чонгук не мог спать в шатре: он видел пред собой Чимина, поэтому сбегал на улицу и лежал на прохладной земле, смотрел на звёзды и проводил пальцами по рукоятке подаренного Паком меча. Он везде: на тренировочных боях его доспехи отражают солнце и слепят короля, за ужином он отражается в вине, а ночью греет постель своим эфемерным теплом.
Чонгук глядел на разожженный огонь, и даже там языки пламени ласкали тело ангела, но он был там не один. Рядом с ангелом был дьяволёнок, сверкал своими медовыми глазами и обещал, что будет послушным. Он протянул руку к огню, но лишь обжёг пальцы. Маленький чертёнок был так близок, ближе чем ангел, а коснуться хотелось обоих. Тэхён мерещился тьмой, в то время как Чимин казался райским светом, что освещал дорогу в то место, где он сидел и ждал.
Одной из холодных осенних ночей Чонгуку приснилось слияние тьмы и света. Тьма поглотила всё на своём пути.
А на следующее утро горны возвестили о том, что могучая армия Чон Хосока подошла к позициям Ким Чонгука.
========== War Of Hearts ==========
Come to me in the night hours.
Мин Юнги ухмылялся, перечитывая письмо. Он сидел на троне, наблюдая за тем, как последние отблески солнца освещали позолоченные рукоятки трона, проводил по ним пальцами, подмечая, что безвкусица всегда преследует королей. Побольше золота и драгоценных камней, поменьше здравого смысла и внимания к государственным делам. Юнги это надоело, и по возвращении из столицы он не только казнил свою мать, но и снёс головы половине своих (хосоковых) советников, объясняя королю это в письме тем, что они оспаривали его приказы. Чон отписал, что Юнги вольно делать что угодно. Мин не дурак, он запомнил это.