Проснувшись, Тэхён снова вдыхал запах Чонгука, что остался на простынях. Самого короля как обычно не было. Опять ушёл ни свет, ни заря. Мальчишка быстро оделся и подумывал направиться в лекарскую, но что-то тянуло его к Чонгуку, в воздухе пахло надвигающейся опасностью, сердце от чего-то болело. Он поспешил к выходу, уже привычно кивая стражникам. Направился к тронному залу, надеясь застать там Чонгука, убедиться, что всё в порядке. Но там кроме парочки слуг никого не было. Тэхён не хотел спрашивать у них, где Его Величество, так как по дворцу и так ходили слухи о нём и Киме. Он направился дальше по коридору, заходя во все залы, но его нигде не было. Громкие крики, раздавшиеся в коридору, ведущему к покоям главного советника, заставили его повернуться и побежать в ту сторону. И он было постучал, чтобы попросить разрешения войти, когда слишком громкий, знакомый голос заставил его застыть на месте.
— Мои люди убрали главную фаворитку Чона, а сегодня ты убьёшь и самого Хосока, чего тебе ещё надо, Юнги? — строгий, холодный голос советника заставил Тэ прикусить губу.
— Ты не понимаешь? — другой голос, видимо, того самого Юнги, зарычал в ответ. — Я не могу так, наши руки по локти в крови, тебе нужно избавиться от Чонгука. Если он узнает, что это с твоей лёгкой руки его любимый Чимин подох, словно безродная псина — мы мертвецы.
— Не бойся, он не тронет тебя, только я виновен в смерти Чимина, — голос Сокджина резал плотный воздух. — Сегодня в полдень, на казни Хосока Чонгук умрёт вместе со своим врагом. Постарайся, чтобы твоя рука не дрогнула, Юнги, убей Чона. А о Киме я позабочусь.
Тэхён отшатнулся, понимая, что он услышал то, что не было предназначено для его ушей. Он попятился, но увидел, как двери распахнулись, а в них показалось удивлённое лицо Сокджина. Тэхён развернулся и ринулся прочь.
— Стой, — закричал ему вслед советник.
Но Тэ не слышал, он бежал изо всех сил, слыша биение собственного сердца. Найти Чонгука казалось необходимостью, смыслом всего существования, первостепенной задачей. Он перебирал ногами как можно быстрее, напрягаясь, пытаясь понять, где искать, с чего начинать. Если на полдень назначена казнь Чон Хосока, то где может быть Чонгук? Тэ хотелось выть от того, что он даже представить не мог, куда ему бежать, но ноги несли его вперёд. Лекарская. Джунхён поможет. Он понёсся туда, а по пятам следовали демоны, обещавшие сожрать, если остановится.
— Господин, — Тэ ворвался в лекарскую без разрешения, понимая, что за это ему может влететь.
— Что случилось, Тэ? — Джунхён обеспокоенно уставился на мальчика и отложил в сторону бумаги. Он сидел за столом — читал.
— Господин, там советник, он хочет убить Его Величество, пожалуйста, помогите мне найти короля, нужно предупредить его, в полдень, — бессвязный поток слов заставил лекаря нахмуриться. Но, как только понял о чём говорил Тэ, тут же улыбнулся и встал из-за стола, подходя к мальчишке. — Он убил господина Чимина, он виновен…
— Тише, Тэхён, — лекарь положил свои руки на плечи мальчишки, — как ты думаешь, в тот день мы действительно ввели Чимину противоядие? — его насмешливый голос заставил Тэхёна покачать головой. Он не верил своим ушам. — Я просто увеличил дозу яда, Тэхён.
Лекарь заодно с советником.
Тэхён резко развернулся, понимая, что этот человек ему ничем не поможет, но вдруг почувствовал удар по голове, перед глазами потемнело, а тело стало таким тяжёлым, что устоять на ногах казалось непостижимой задачей.
— Прости, — последнее, что услышал, перед тем, как темнота накрыла его.
— Чонгук…
***
Юнги сжимал пальцами траву, сидя возле маленькой могилки. Он оставил Джина самого разбираться с недоразумением в виде Тэхёна, а сам направился туда, куда хотел пойти ещё с самого прибытия в замок. Могила Чонина была убрана, что было достаточно странно. Он положил на мягкую землю две тёмно-красные розы и сел на холодную землю. Он пришёл, чтобы сказать, что выполнил половину обещания — при помощи Джина он убрал Соа, и только теперь осознал, что стал причиной столь жестокой смерти. Он действительно ожидал удушья или отравления, но Джин распорядился сделать Соа максимально больно. Юнги не врал, когда говорил, что ему жаль, но долг и обещание, которое он дал самому себе вели его вперёд, заставляли забывать обо всех принципах. Месть заставляла его дышать, не прогнуться под Хосоком, не стать тенью себя прежнего. Жалел ли Мин? Будучи падшим принцем, старшим сыном короля Мина, он носил позорное клеймо наместника чужого короля. Ему не о чём жалеть, он даже не позволял себе думать об этом, потому что верил в свои действия. Другой вопрос: что у него останется после того, как он выполнит своё обещание? В его руках, по договору с Сокджином, будет половина королевства Чона вместе со столицей, королевство Мин и торговые договоры с королевством Ким. Нужно ли ему это? Он верил, что очень.
Юнги провёл пальцами по траве, которая ещё не засохла, и наклонил голову, чувствуя, как спёрло грудь. Он не мог себя заставить вернуться во дворец, не хотел идти на главную площадь, где должен был самолично, своими же руками лишить жизни того, чью метку носил. Хосок заслужил. Юнги повторял это себе миллион раз, но руки дрожали, а сердце пропускало удары. Если бы ещё хоть раз поцеловать его, провести ладонями по его груди… Взамен — нужно отрубить ему голову, проткнуть сердце, порубить на маленькие кусочки, чтобы он не собрался вновь, не восстал из пепла.
Дорога в замок не заняла много времени, а в покоях его ожидал Рион, развалившись на простынях. Он, кажется, уснул, пока ждал Юнги, но Мина не заботило это, он лишь безразлично взглянул на юношу и подошёл к столу, оставляя на нём кольцо-печать наместника. Сегодня он будет просто Мин Юнги. Он не хотел будить Риона, потому оставил его лежащим на постели.
Когда до полудня оставалось всего ничего, он ощутил весь ужас того, что ему предстояло сделать. Сердце билось, словно бешеное, внутри что-то переворачивалось, а волнение заставляло кусать губы, от чего те наливались красным. Истерика началась, когда Юнги взошёл на помост, ловя на себе взгляд Чонгука. Тот сидел на троне, подле него стояли стражники. Когда вывели Хосока, одетого в подранную одежду для слуг, Юнги прикусил щёку изнутри. Он чувствовал горячую кровь, что заполняла рот, а цепи на руках Чона заставили его обернуться к Чонгуку.
— Снимите с него это, — твёрдый и холодный как никогда голос Юнги заставил Чонгука едва заметно кивнуть своим слугам.
В следующую минуту Юнги впихнули в руку меч, а толпа простолюдинов заголосила. Когда цепи были сброшены, а Хосока заставили встать на колени, Юнги осмелился посмотреть в его глаза. Все посторонние звуки пропали, а в голове был только этот взгляд, полный печали и понимания. Юнги кое-как на негнущихся ногах подошёл к Хосоку и подал ему руку, побуждая встать. Грязная ладонь сражённого короля оказалась зажатой в руке Мина, а сам Юнги едва слышно всхлипнул. Ему было сложно видеть сильного и бесстрашного правителя на коленях. Но он должен был. Он не мог отступить.
— Я не мог позволить сделать это Киму, — едва слышно пробормотал Мин, пытаясь сдержать слёзы.
— Котёнок, — хриплый голос Чона заставил Юнги задрожать ещё больше, — ты самый сильный, мой маленький котёнок. Я обещаю, что найду тебя. В следующей жизни я найду тебя, мой мальчик.
Хриплый шёпот Хосока заставил Юнги сильнее ухватиться за его руку.
— Я соврал тебе тогда, когда ты спрашивал люблю ли я тебя. Я сказал «нет», но это неправда, — первые солёные дорожки потекли по щекам. — Я люблю тебя, Хосок, не в следующей жизни, а сейчас. Люблю так сильно, что мне больно дышать. Люблю так сильно, что готов умереть с тобой, — Юнги, не обращая внимания на крики толпы, которая требовала казнить Чона, прошептал и обнял его, прижимаясь к любимому телу. Метка болезненно горела, а слёзы капали на грудь Чона, скрытую обычной мешковатой рубахой.