оценить ситуацию, скажем в кустах, но она тут же наложила вето на мою идею. Она
пробормотала что-то о сумасшедших пьяных женщинах, которых бы захотели выслушать
ее коллеги, и опозорить мою голову, но в этом вопросе я доверилась ей. Меня занимало
лишь одно — взглянуть на него, хотя бы чуть-чуть.
Я прижала нос к окну пассажирского сидения и наблюдала за Мэттом, который
прогуливался время от времени мимо окна гостиной в пижамных штанах. Он почесывал
мускулистую грудь, проходя мимо окна и исчезал из виду.
Никогда прежде я не хотела так пробежаться рукой по его груди. Кто знал, что он скрывал
такое теплое сексуальное тело под пуговицами рубашки?
— Не могу поверить, что ты убедила меня сделать это, — жаловалась Лорелей в десятый
раз с тех пор как мы подъехали. — Напомни мне снова, почему мы припарковались у дома
Мэтта Руссо в середине ночи? Потому что в данный момент именно сейчас, я не верю, что
он в опасности. Хватит пускать слюни на мои окна.
Я убираю свое лицо от стекла и поворачиваюсь к ней лицом. Я явно доставляю ей
неприятности, и я ее не виню. Я не довольна собой, сейчас, когда опьянение стало
постепенно проходить. Конечно же я немного соврала, убеждая Лорелей совершить этот
крюк, прежде чем поехать ко мне домой. Скорее всего я сказала ей, что кто-то преследует
Мэтта, и эти люди предпочитают носить оружие и его жизнь висит на волоске. А
поскольку сейчас я была слишком честной, то также призналась, что выброшу ее из ее же
автомобиля на встречную полосу, если она не согласится привезти меня к его дому. В свою
защиту могу сказать одно — виноват алкоголь, поэтому я веду такие разговоры.
Ладно, все нормально. Немного чувства моего сердца, но в основном бухло.
— Я просто хотела убедиться, что он в порядке. Он не выглядел счастливым в последнее
время, — бормочу я, отворачиваясь от нее, в гостиной Мэтта окно становится темным, и я
уныло вздыхаю, поскольку мне не удалось еще раз увидеть его обнаженный торс.
— Откуда ты знаешь, что он не был счастливым в последнее время, если сейчас первый
раз, когда ты видишь его, после того как он на прошлой неделе выбежал из закусочной?
Я вздрагиваю и медленно поворачиваюсь обратно к ней, и видно у меня на лице
отражается виноватый вид, который я пытаюсь скрыть.
Лорелей широко раскрывает глаза, ее челюсть падает.
— О, мой Бог! Мафия не преследует его, это ТЫ СЛЕДИШЬ ЗА НИМ! — кричит она.
— Шшш! Он может тебя услышать! — шепотом говорю я. В голове вихрем проносятся
видения, я с ужасом смотрю на входную дверь, словно сейчас же кто-то должен вырваться
из нее причем в любую минуту и направиться к автомобилю, чтобы узнать, почему я здесь
и наблюдаю за ним. На самом деле, сейчас, когда я вспоминаю об этом мне уже не
кажется, что это самая плохая вещь. Я могла бы тогда более подробно разглядеть его
обнаженную грудь.
— Пейдж, я настоятельно советую тебе никогда больше не пить. Люди делают совершенно
неуместные вещи в таком состоянии. Хотя бы мы, припарковавшиеся ранним утром у
чужого дома, только лишь потому, что ты имеешь какие-то неуместные нежности к нему.
— Это не неуместные, я точно знаю, когда неуместно, — упрямо отвечаю ей я, скрещивая
руки перед собой.
— Ты следила за ним всю неделю, не так ли? — требует ответа Лорелей.
Похоже, она ЗНАЕТ, что я один раз последовала за ним на работу.
Ладно, три раза. Я просто хотела убедиться, что гнев и раздражение, которое увидела у
него на лице были не случайными. И это было действительно не случайно, потому что
каждый раз, когда я видела его на этой неделе он выглядел точно так же. Было такое
впечатление, что это выражение просто приклеилось на его лицо, и я чувствовала себя
ответственной за это.
— Может, перестанешь говорить «следила»? Это такой грубый термин. Я предпочитаю
«анонимно следовала».
Она сжимает челюсти и сужает глаза.
— Что происходит на самом деле? Это связано как-то с Энди, который не оставляет тебя в
покое с деньгами? Ты просто зависла на первом порядочный парень, который появился,
чтобы заставить его ревновать или еще что-то в этом духе? Это не похоже на тебя, Пейдж.
Опустив голову с глухим ударом на подголовник, я закрываю глаза и вздыхаю. Она права,
это действительно не похоже на меня.
— Это никак не связано с Энди. Мне все равно ревнует он или нет. Просто… Я не хочу
закончить, как моя мать, в семьдесят лет одной, лелея свои сожаления.
Первый раз, когда я призналась в чем-то подобном, и честно говоря, даже не могла
предположить, что это беспокоит меня, пока не встретила такого, как Мэтт и тут же
потеряла его, прежде чем у меня даже возник шанс.
— Кто сказал, что ты закончишь так? Ты единственная, кто имеет власть над своей
собственной жизнью, Пейдж. Ты сама руководишь своими желаниями. Признаюсь, мне не
нравится идея, что мы сидим у дома этого парня, преследуя…
Я посмотрела на нее испепеляющим взглядом, она фыркнула с раздражением.
— Анонимно следуем. Мне кажется, что ты рехнулась, не сообщив Кеннеди, что
отклонилась очень далеко от первоначального расследования, но думаю, что понимаю
тебя, — тихо произнесла Лорелей. — Трудно наблюдать за Кеннеди и Гриффином, когда
они так влюблены друг в друга, а у тебя этого нет.
Меня так потрясли искренние слова Лорелей, что я сижу просто в изумленном молчании,
во все глаза пялясь на нее. Лорелей всегда была непреклонна по поводу новых романов.
Она зареклась иметь какие-либо отношения с мужчинами на всю оставшуюся жизнь,
потому что поняла, что любовь не стоит того.
Оказывается, не смотря на суровый внешний вид, в душе она такой же нежный романтик,
как и я.
— Пожалуйста, мы можем просто поехать домой и отоспаться от запоя, который сочится у
тебя даже сквозь поры? От всей этой честности сегодня, мне хочется кастрировать Энди И
Мэтта, который заставляет страдать твое сердце.
Ладно, возможно, она НЕ НАСТОЛЬКО сентиментальная, как я.
— Ты обещаешь не судить меня за то, что я заставила тебя приехать сюда, в состоянии
опьянения? — умоляю я ее.
Лорелей заводит машину и отъезжает с обочины тротуара.
— Обещаю. Я даже помогу тебе найти способ, чтобы Мэтт смог простить тебя, если ты
действительно этого хочешь. Другой способ, не связанный с анонимным преследованием
или же барменом мудаком.
— Вероятно, мне следует вернуться к бармену и извиниться, а?
Глава 11
Даже не потрудившись снять темные очки, я сижу в церкви Святого Михаила и задаюсь
вопросом: «Знает ли Бог, что я пришла в его дом, пропахшая спиртным и полная
стыда?»
— Сними очки, это не дискотека, — сурово шепчет мне на ухо мама.
К счастью, я снимаю их после того, как закатываю глаза на нее, и удерживаюсь напомнить
ей, что сейчас уже не 1970 год.
— Не желаешь просветить меня, почему ты попросила встретиться с тобой в церкви? —
спрашиваю я, вздрагивая от яркого солнечного света, льющийся через витражи, убирая
свои очки в сумочку.
— Ты имеешь в виду, что стоит не учитывать тот факт, что твоя душа нуждается в
спасении и прошло уже больше месяца, когда ты была в церкви? — шепчет она.
Супер. Адское похмелье, да еще и чувство вины.
Я приподнимаю бровь, как только органная музыка начинает греметь у меня за спиной.
Мама сразу же встает со своего места и начинает петь вместе с другими прихожанами,
полностью меня игнорируя.
Я ожидаю конца песни и когда все садятся, сложив руки на коленях, пробую снова:
— Что было такого важного, что не может подождать до сегодняшнего вечера? — шепотом
спрашиваю я ее.
Она шикает на меня, как только пастор начинает говорить, и во мне поднимается протест,