Я поворачиваю голову и вижу двух подруг моей матери, рысью двигающихся к нам. Ну,
своеобразной рысью, поскольку Фрэн опирается при ходьбе на трость, а Юнис толкает
перед собой ходунки.
— Пейдж, приятно снова увидеть тебя в церкви. Слышала, что Гарольд Джонсон одинок?
— спрашивает Юнис.
Ох, ради любви к Богу.
— Юнис, кто в здравом уме будет встречаться с таким мужчиной? Он живет с мамой и
коллекционирует аспирин, — вмешивается Фрэн.
— Простите, что он коллекционирует? — спрашиваю я в недоумении.
— Аспирин. Любой какой существует размер, форма и цвет, которую только можно себе
представить. Он клеит их на доску и развешивает эти картины по дому матери. Я думаю,
что он серийный убийца, — объявляет Фрэн, переходя на драматический шепот.
— Думаю, что это очень художественно, — возмущенно отвечает моя мать. — Я слышала,
что он даже заказывает аспирин из Германии.
— Я готова поспорить на выигрыш в Бинго на следующей неделе, что весь дом его матери
он завесил рогипнолом (запрещенное снотворное без цвета, запаха и вкуса; маньяк подсыпает его в бокал
жертве, чтобы заняться сексом, пока та спит).
Мы все во все глаза смотрим на Фрэн.
— Каким снотворным? Тем, что из Германии? — спрашивает Юнис.
Фрэн открывает рот, чтобы, скорее всего, подробно рассказать о существующих
снотворных… в мире, но я быстро меняю тему, прежде чем этот разговор зайдет
совершенно не туда.
— Итак, что вы думаете об отце Бобе и кражах, которые здесь произошли?
Фрэн фыркает и поднимает вверх трость, направляя ее прямиком на меня.
— Это неправильно, Пейдж. Куда катится этот мир, церковь и то уже не стала безопасной?
Нам всем необходимо иметь оружие.
— О, мой Бог, нет! Вы не должны иметь никакого оружия. Это совсем плохая идея, —
спорю я.
— Могу ли я получить пистолет в Крюгер? У меня есть купон в записной книжке, по
которому за доллар я могу получить любой предмет, — взволнованно говорит Юнис.
— А я говорю, что мы справимся с этим своими силами. Вернем церкви похищенное! —
кричит мама.
— ВЕРНЕМ ЦЕРКВИ! — эхом вторят ей Фрэн и Юнис.
Мне необходимо положить этому конец, прежде чем это полностью превратиться в
тотальную старушечью анархию.
— Никто ничего и не забирает! Мама, как только у меня будет немного свободного
времени на этой неделе, я посмотрю, что можно сделать, обещаю.
Разговоры про оружие тут же забываются, как только Фрэн и Юнис начинают обсуждать
десерт, который они собираются приготовить для алтаря и молитвы по четкам на этой
неделе.
— Не вляпайся в какие-нибудь неприятности, Пейдж. Просто дай Кеннеди знать, что я
хочу с ней поговорить. Я уверена, она сможет докопаться до сути. А я пока дам Гарольду
твой номер телефона, и может он разрешит тебе взглянуть на свои картины из рогипнола.
Глава 12
Схватив три перцовых баллончика из ящика у себя на кухне, я сую их в сумку. Захлопнув
ящик бедром, замираю, когда слышу стук в дверь.
Может, это Лорелей. Она знает, что я воспользовалась ее компьютером в офисе, чтобы
просмотреть старые судебные отчеты Винни Демарко, мне необходимо было узнать его
адрес. Она знает, что я собираюсь подежурить у его дома и посмотреть, покажется ли там
Мелани. Если я буду сидеть очень тихо, она уйдет. Она не будет выламывать дверь, как
Кеннеди, если я не отвечу.
— Пейдж, ты дома? Это Мэтт.
От звука его голоса у меня в горле образуется ком, особенно учитывая нашу последнюю
встречу, которая была не из приятных.
По дороге домой из церкви на прошлой неделе, я остановилась у продуктового магазина,
чтобы приобрести кое-что. Когда я шла к своей машине, нагруженная пакетами, я
столкнулась с Мэттом. Буквально столкнулась, физически. Я утратила контроль над одним
из пакетов в тот момент, когда сходила с тротуара, пытаясь жонглировать ими на ходу, и
врезалась прямиком в него. Конечно пакет, наполненный всеми необходимыми
предметами для женщины, упал к его ногам и все содержимое вывалилось на асфальт:
семейного размера пакет конфет с арахисовым маслом «Reese’s Peanut Butter Cups»,
галлон шоколадного мороженого «Ben & Jerry’s Chocolate Fudge Brownie», две бутылки
шоколадного сиропа «Hershey’s», баллон сливок «Reddi-wip» и бутылка Москато.
Вселенная явно ненавидит меня, лучше бы к его ногам упала упаковка тампонов и какое-
нибудь лекарство.
Я ничего не могла поделать, кроме как наблюдать, как он наклонился, чтобы собрать все с
асфальта. Когда он выпрямился, молча протянул мне наполненный пакет, и пошел от меня
прочь, не сказав ни слова, и я, наконец, встряхнулась от шока и сказала:
— Я клянусь, что не следила за тобой, — сказала я с вибрирующим смехом.
Ему это совершенно не показалось смешным. Он засунул руки в карманы и уставился на
парковку. Он даже не мог просто взглянуть на меня, и мне захотелось тут же присесть на
бордюр и сразу же начать поедать и шоколадные конфеты, и мороженное, поливая его
сливками и шоколадным сиропом, и тут же запивать все это Москато.
— Ты получил мое сообщение? — спросила я, запинаясь.
— Ага.
— Ты прочитал его? — спросила я еще раз.
Мое сердце ушло в пятки, громко отдаваясь стуком в ушах. Я знала, что это был мой
единственный шанс заставить его понять мои действия, но в этом я потерпела неудачу.
Он вздохнул и повернулся ко мне, по-прежнему отказываясь смотреть прямо в глаза. Его
взгляд находился где-то у меня между подбородком и шеей. Мой план заставить его
посмотреть мне в глаза и увидеть, что я действительно сожалею, не получился.
— Послушай, у меня много всего происходит в жизни прямо сейчас, и у меня просто нет
времени для… этого, чем бы это ни было… или было. Черт! — Мэтт выругался, его
разочарование было очевидно.
— Прости меня, Мэтт, — прошептала я, слезы стояли у меня в глазах, но я сдерживала их
изо всех сил, не собираясь показывать ему, насколько сильно меня это ранит, что он не
хочет иметь со мной ничего общего.
— Да, ну, мне нужно идти.
И с этими словами, он прошел мимо, направляясь в продуктовый магазин.
Я трясу головой, пытаясь таким образом убрать угнетающие мысли о нашей встрече в
прошедшие выходные и со всех ног бросаюсь к двери. Наверное, не стоит открывать ее,
потому что он может быть намного еще более злым, по сравнению с Лорелей прямо
сейчас, но я хочу увидеть его. Даже если мне придется стоять здесь и слушать, пока он
будет говорить, кто просто не может меня терпеть.
— Я не знаю, понравится ли тебе ответ, — говорит он вместо приветствия в тот момент,
когда я распахиваю дверь.
Каждый раз, когда я вижу его, становлюсь почему-то немного ошеломленной, глядя на
него. Даже когда он расстроен или зол, мне не хочется отводить от него глаз.
— Что ты здесь делаешь? Как ты узнал, где я живу?
— Я зашел в ваш офис, чтобы отменить мой запрос на слежку, и когда твоя подруга
Лорелей отошла за файлом, я порылся у нее на столе и нашел несколько наклеек с
адресами, — отвечает он мне.
— Вау. Это было довольно-таки коварно с твоей стороны.
— Даже не начинай мне говорить по поводу коварства, — предупреждает Мэтт.
Он немного смягчает свое резкое замечание улыбкой. Я соскучилась по этой улыбке.
Какая же я дурочка.
— Ты куда-то собираешься? — спрашивает он, указывая на сумку у меня на плече.
— Во-первых, скажи мне, почему ты здесь. Если для того, чтобы сообщить, какая я
ужасная то, это послание, я получила еще в прошлые выходные.
Он засовывает руки в передние карманы джинсов и наклоняет голову.
— Ты не ужасная. Я сожалею, что потерял контроль в закусочной, и что так хреново повел
себя перед магазином. Это было… слишком много для меня, я был растерян и мне было