пистолетом.
— О, ради Святого Патрика, может вы встанете с пола? Он даже не заряжен. Пули
находятся в бардачке, — говорит мама, закатив глаза.
— Какого черта ты размахиваешь пистолетом?! — визжу я, оставаясь лежать на животе на
полу и все еще прикрывая голову.
— Два дня назад церковь опять обокрали, место рядом с алтарем и где мы читаем молитвы
по четкам. Они взяли атрибуты причастия, рассчитанные на ближайшие несколько лет, в
этот раз, — объясняет она. — Мы думаем, что это отец Иоанн из Креста Господня, потому
что он играет каждую неделю в покер с отцом Бобом, и отец Боб все время у него
выигрывает. Отец Иоанн лузер. В любом случае, мир становится слишком опасным, если
кто-то уже начинает красть атрибуты причастия. Юнис и я отправились в оружейный
магазин и приобрели себе средства защиты. Встань с пола. Я не могу с тобой
разговаривать, когда ты лежишь на полу.
Я наблюдаю, как она наводит на меня пистолет, пока говорит.
— Не могла бы ты, пожалуйста, направить пистолет в другое место? — бормочу я.
Мама вздыхает с раздражением и опускает руку. Мэтт резко поднимается с пола, как
только угроза исчезает, наклоняется и помогает мне встать.
— О какой засаде ты говоришь?
Я пялюсь на задницу Мэтта, пока он отворачивается и наклоняется, чтобы поднять мою
сумку, упавшую на пол, когда мы решили спасти себе жизни.
У него действительно отличная задница.
Я виновато отвожу глаза в сторону, он оборачивается ко мне и ухмыляется.
— Я узнала, где живет Винни Демарко. Я поеду и посмотрю появится ли у него Мелани.
Мэтт смотрит на меня в шоке.
— Подожди, ты все еще работаешь над этим делом, даже после всего, что случилось?
Я пожимаю плечами.
— Ну, да. Это не справедливо, что она хочет сделать с тобой. Я не могу просто так, взять и
оставить все как есть.
У него отличное лицо с выражением «покер фейс», невозможно прочитать, о чем он
думает. Я надеюсь, что это все-таки хоть как-то повлияет и укрепит его в мнении, что мне
можно доверять.
— Я поеду с тобой.
Он даже не спрашивает, просто сообщает, что собирается это сделать. С моим чувством
независимости, особенно если учесть тот факт, что я надрала задницу Энди, выгнав его из
своей жизни, я не слишком радуюсь, когда кто-то вот так начинает переть напролом. Мэтт
прижимается ко мне и убирает прядь с моей щеки.
— Если ты не против.
Сукин сын.
Пистолет вдруг проскальзывает между нашими телами.
— Оставьте место для Святого Духа. Давайте пошевеливайтесь. Мне необходимо немного
поесть, иначе я не смогу принять свое лекарство от артрита.
Мама проталкивается между нами и выходит за дверь.
Я неохотно следую за ней, Мэтт идет за мной. Я запираю за нами дверь, и он берет меня за
руку, пока мы спускаемся вниз по ступенькам к стоянке, где стоит мама в нетерпении
постукивая ногой возле дверцы машины.
Я испытываю стыд, ну, совсем немного. Потому что вся эта история с Мэттом началась с
самого начала совершенно неправильно, и теперь я тащу его на ланч со моей безумной
матерью. Несмотря на то, что я все еще верю в сказки и счастливый конец, и просто
возбуждена, как огонь, от своих романтических дум. Я немного пребываю в удивлении,
поскольку Мэтт не выскочил с грохотом хлопнув входной дверью, как персонаж мультика,
как только моя мать вытащила пистолет из сумочки.
— Если для тебе это через чур, ты не обязан ехать с нами, — говорю я ему, останавливаясь
на достаточном расстоянии от машины, чтобы мама нас не слышала.
— Не буду врать… сейчас все немного похоже на сумасшедшие. Я и ты. Нас слишком
много. И это чертовски меня пугает, поскольку я так и не знаю могу ли доверять тебе. Ты
разрываешься на части, чтобы помочь мне, и я не знаю из-за того ли, что испытываешь ко
мне какие-то чувства или же просто чувствуешь себя виноватой.
Я открываю рот, чтобы сообщить, что мои чувства к нему не имеют абсолютно ничего
общего с чувством вины, но он останавливает меня взмахом руки.
— Нет. Ничего не говори… пока нет. Я не пытаюсь быть жестоким и неблагодарным за то,
что ты делаешь для меня, но мне необходимо время, все осмыслить и разобраться, —
признается он.
Я опять мысленно «надеваю трусики большой девочки» и киваю, не позволяя его словам
вырезать дыру в моем сердце. Я знаю, что он переживает. Знаю, каково это потерять
доверие к человеку и сколько потребуется сил, чтобы вернуть его. Я никогда не могла
предположить, что буду именно этим человеком, которому не смогут доверять. По крайней
мере, он, наверное, вспоминает поцелуй, поэтому пока все идет вот так.
— Ну, устроить наблюдательный пункт в моем Фольксваген Жук с семидесятилетней
матерью, со стволом наперевес и страдающей артритом, похоже для тебя отличный
способ, чтобы начать обдумывать и анализировать, не так ли? — сухо интересуюсь я.
— Пока ты не оставишь меня наедине с вооруженной Маргарет, думаю это будет хорошее
начало, — Мэтт улыбается, я нажимаю на брелок сигнализации.
Глава 14
— Наверное, я первый мужчина, который когда-либо тупо смотрел на тебя, когда ты
сообщила мне свое имя? Ты, скорее всего, подумала, что я полный идиот.
Положив голову на спинку сиденья, я смотрю на Мэтта. Он сидит точно в такой же позе, и
я непроизвольно придвигаюсь немного поближе к нему.
— Я сказала тебе, что не обижаюсь, поверь мне. Я на полном серьезе, мне нравится, что
ты не знаешь, кто я есть. Хорошо разговаривать с мужчиной, который ничего не знает обо
мне, — признаюсь я ему.
Мэтт придвигается к краю сидения, нас разъединяют всего лишь несколько дюймов и
коробка переключения передач.
— Я на самом деле не могу тебя отблагодарить за то, что ты для меня делаешь. Твои
подруги не возненавидят тебя, когда узнают?
Беспокойство в его голосе заставляет мое сердце таять. Он может в скором времени
потерять компанию своего отца, над процветанием которой трудился всю свою жизнь, его
бывшая встречается с мафиози, который просто может замуровать нас в бетон, если
поймет, что мы следим за ним, а он беспокоится о моем благополучии.
Откуда взялся этот парень?
— Лорелей уже знает. Она еще не сказала Кеннеди, но это вопрос времени. Кеннеди
единственная, о ком мне следует беспокоиться. Она носит с собой пистолет, — говорю я
ему с улыбкой. — А если серьезно, раз уж мы все выяснили, я смогу все ей объяснить и
надеюсь, что она поймет. Я знаю, что поймет.
Мэтт наклоняется ко мне, и я чувствую его дыхание у себя на шеи.
— Но это мафия, с которой мы имеем дело. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня.
Я никогда за всю свою жизнь никого не хотела так сильно поцеловать. Я до сих пор
помню, насколько нежные у него губы и каковы они на вкус. Я помню ощущения от его
языка, скользящего по моему, крепкие руки, обхватывающие меня, прижимая ближе.
Воспоминания не заменят мне его настоящего, мне нужна реальная вещь.
Глядя в его великолепные глаза, я начинаю сокращать расстояние между нами, мое сердце
колотится прямо в ушах от волнения.
— И сколько мы будем здесь сидеть? Мой бурсит пошаливает.
Вздохнув, я отстраняюсь от Мэтта, и смотрю на свою мать в зеркало заднего вида, которая
открывает заднюю дверь и вытягивает ноги. И мне теперь кажется, что это стучало не мое
сердце пару минут назад, отдаваясь в ушах, а это она постукивала ногой по полу, пытаясь
разогнать кровь по венам.
— Я не просила тебя идти с нами. Ты могла бы остаться, — напомню я ей.
— Я думала, что это настоящая засада и будет что-то захватывающе.
Отвернувшись от нее, я смотрю на Мэтта извиняющимся взглядом, он улыбается мне в