Я пыталась внушить себе, что плачу по брату. Но это из-за мистера Смита у меня так болело сердце.
Я от души жалела, что неделю назад, занимаясь с ним любовью, всучила ему французский мешочек. А ведь было у меня искушение – я знала, уверена была, что гораздо лучше без этой резинки, лучше, когда обнажаешься совсем – и снаружи, и изнутри.
Но я торжественно обещала отцу, что всегда буду предохраняться… вплоть до того дня, когда, трезво обсудив вопрос со своим мужчиной, решусь завести ребенка – и твердо условлюсь вступить с этим мужчиной в брак, если ребенок получится.
А теперь он уходит на войну… и может быть, я никогда больше его не увижу.
Я осушила глаза, встала и взяла томик стихов – «Золотую сокровищницу», составленную профессором Палгрейвом. Мать подарила мне ее на день рождения в двенадцать лет, а ей эту книгу тоже подарили в двенадцать лет, в 1866-м году.
Профессор Палгрейв отобрал для своей сокровищницы двести восемьдесят восемь лирических стихотворений, отвечающих его изысканному вкусу. Сейчас мне нужно было только одно: Ричард Лавлейс, «К Лукасте, уходя на войну».
Потом я поплакала еще и уснула. Проснувшись, встала и не дала больше воли слезам, а просунула матери под дверь записку, что сама приготовлю всем ужин, а она может поужинать в постели, если хочет.
Мать позволила мне приготовить ужин, но сошла вниз и села во главе стола. Фрэнк впервые в жизни усадил ее и сел напротив. Она посмотрела на меня.
– Прочтешь молитву, Морин?
– Да, мама. Благодарим тебя, Господи, за то, что Ты послал нам пищу сию. Да будет благословенна она, и да будут благословенны все наши братья и сестры во Христе, известные нам и неизвестные. – Я перевела дух и продолжала: – А ныне мы молим Тебя сохранить нашего возлюбленного брата Томаса Джефферсона и всех других молодых людей, ушедших защищать нашу любимую родину. (Et je prie gue le bon Dieu garde bien mon ami[27]). Во имя Христа. Аминь.
– Аминь, – твердо повторила мать. – Фрэнклин, нарежешь жаркое?
Отец с Томом вернулись на другой день к вечеру. Бет и Люсиль повисли на них – я тоже хотела бы, но не могла: держала на руках Джорджа, который именно в этот момент намочил пеленку. Но пришлось ему подождать: я не собиралась ничего пропускать. Подложила снизу под него еще одну пеленку, вот и все. Я знала Джорджа: этот ребенок писал больше, чем все остальные вместе взятые.
– Ты это сделал, Томми, – спрашивала Бет, – сделал, сделал, да?
– Конечно, – ответил отец. – Теперь он рядовой Джонсон, а на той неделе будет генералом.
– Правда?
– Ну, может быть, не так скоро. – Отец нагнулся поцеловать Бет и Люсиль. – Но на войне быстро продвигаются. Взять, к примеру, меня – я уже капитан.
– Доктор Джонсон!
Отец вытянулся.
– Капитан Джонсон, мадам. Мы оба записались. Я теперь военврач медицинской части Второго Миссурийского полка в звании капитана.
Тут я должна рассказать кое-что о семьях моих родителей, особенно о братьях и сестрах моего отца – ведь все, происходившее в Фивах в апреле 1898-го года, уходит корнями в прошлый век.
Мои прадеды и прабабки со стороны отца:
Джордж Эдвард Джонсон (1795–1897).
Аманда Лу Фредерикс Джонсон (1798–1899).
Теренс Мак-Фи (1796–1900).
Роза Вильгельмина Брандт Мак-Фи (1798–1899).
И Джордж Джонсон, и Теренс Мак-Фи участвовали в войне 1812 года.
Родители моего отца:
Эйза Эдвард Джонсон (1813–1918).
Роза Альтеда Мак-Фи Джонсон (1814–1918).
Эйза Джонсон участвовал в Мексиканской войне в качестве сержанта Иллинойского ополчения.
Мои прадеды и прабабки со стороны матери:
Роберт Пфейфер (1809–1909).
Хайди Шмидт Пфейфер (1810–1912).
Оле Ларсен (1805–1907).
Анна Кристина Хансен Ларсен (1810–1912).
Родители моей матери:
Ричард Пфейфер (1830–1932).
Кристина Ларсен Пфейфер (1834–1940).
Мой отец родился на ферме своего деда в Миннесоте, графство Фриборн, близ Элберта, в понедельник 2 августа 1852 года. Он был самым младшим из семи детей – четырех мальчиков и трех девочек. Его дед Джордж Эдвард Джонсон, мой прадед, родился в 1795 году в графстве Бакс, Пенсильвания.
Умер он в Миннесотской лечебнице, и газеты носились с фактом, что он родился еще при жизни Джорджа Вашингтона. (Мы к этой шумихе не имели отношения. Я ничего не знала о политике Фонда, пока не вышла замуж, но даже тогда Фонд Говарда старался не разглашать возраста своих старейшин.) Джордж Эдвард Джонсон в 1815 году женился на Аманде Лу Фредерикс (1798–1899) и увез ее в Иллинойс, где она в том же году родила первенца, моего деда Эйзу. Похоже, дедушка Эйси был из тех же «недоношенных», что и мой старший брат Эдвард. После Мексиканской войны Джонсоны переехали на запад и обосновались в Миннесоте.