Последовала серия вспышек, раскаты грома, и затем сознание полковника
поглотила темнота.
Потом Картус, как не пытался, не мог вспомнить, сколько времени минуло, с
тех пор, как израненный Хальман едва вынес его полуживого, в этот незнакомый
мир. А затем носитель, полковника околел, и убитый горем Картус, захоронил
останки своего боевого друга, внутри глубокой пещеры.
В душе осталась лишь пустота и великая печаль от утраты. Казалось бы,
столько столетий его род «Дракиров» был лишен своих верных, высоко парящих
друзей. И вот лишь с приходом нового кагана, дракиры вновь получили
возможность подниматься в небо на своих практически неутомимых, летунах. А
теперь.… Теперь всего этого не стало. Как не стало и Весты, и кагана, и друзей, с
боевыми товарищами, пути домой.
Закидав камнями драконью упряжь, и свои доспехи, в одной лишь кольчуге,
и мечом за спиной, Картус покинул горы, и двинулся в долину. Там он встретил
свой первый караван, остановившийся у колодца, наполнить бурдюки водой. Люди
6
встреченные полковником, ни чем не отличались от племен Хрутара, разве что
все были светловолосы и бледноваты кожей. Жестами, объяснив охране, что
хочет переговорить с хозяином каравана, Картус вынул свой меч и, воткнув в
землю, стал ждать. Вскоре появился, толстый купец, в дорогих одеждах, он
пришел в сопровождении двух высоких воинов, облаченных в кожаные доспехи, и
шерстяные плащи. Сумев при помощи жестов убедить купца, проверить его,
полковника, боеспособность. Тот жестом указал на воинов, которые уже сбросили
плащи и обнажили кривые ятаганы. Выдернув свой темно-синий клинок, полковник
быстрым, текучим движением атаковал первого воина, одновременно нанося удар
ногой под дых, второму. Еще несколько секунд схватки, и все окончено. Оба
охранника, сбивчиво дыша, лежат на земле, выпавшие из их рук ятаганы валяются
неподалеку. Так Картус и получил, свою первую работу.
Первое время, он ходил с этим караваном, затем, попав в большой город, и
чтобы обеспечить себе более-менее, нормальное существование, стал
наниматься, в охрану других караванов. Или сопровождал семьи знатных людей,
пока один из таких сопровождаемых, не предложил ему возглавить охрану своей
крепости. Тоска стала мучить его чуть меньше, он увлекся новыми заботами и
Диарой - дочерью Лорда Хинрада. Жизнь пошла совершенно по иному руслу, но
Картус верил и ждал своего часа…
…Оминув закованных в железо пару выживших носорогов, тысячник, во
главе уцелевшего десятка, ворвался в пеший строй эльфов и их союзников.
Уклоняясь от летящих стрел, рубя направо и налево, они заставили
перворожденных дрогнуть. Ибо, учитывая свое бессмертие, остроухие, ох, как не
хотели гибнуть. Затем в его памяти остались, только громкий раскат грома, и
серия вспышек, и уже покидая пределы мира, Харей ощутил удары копий по крупу
коня, а потом досталось и ему, самому...
Выхваченный из схватки, Харей очутился на берегу моря, другого, чуждого
для него, мира. Вначале он опешил, уселся на камень, и долго ошарашено крутил
головой, и пытался унять сумятицу в мыслях. Раны на теле и голове не давали
сосредоточиться - на нем ведь не было знаменитых темно-синих доспехов, что
носили легионеры, и наездники на датаридах. Он так бы, наверное, и истек кровью
на морском берегу, не обнаружь его, морские скитальцы, высадившиеся
пополнить запасы пресной воды.
В смутном кровавом тумане он увидел нескольких воинов в кольчугах,
странного плетения. И сквозь грохот в ушах различил чужую речь. Что-то
прохладное ему лили на лицо, обтирая тряпицей, затем перевязали и куда-то
понесли. А придя в себя, Харей видел только ясное синее небо, парящих чаек и
альбатросов в нем. Да еще слышал скрип. Скитание начиналось…
…Маленький отряд, ведомый Менгафаром, с набега налетел, на конных
воинов Сил Света, Им не помешали не выставленные копья, ни стрелы,
пускаемые из-за спины конников, эльфами-лучниками. Ведь последний в жизни
порыв, делает человека быстрее и неуязвимее. На ходу, подхватив пилум, кого-то
из погибших легионеров, Менгафар метнул его в предводителя всадников. Затем
выхватил меч, и, прикрываясь круглым щитом, обрушил серию ударов, на
зазевавшегося противника. Тут над головой громко громыхнуло, глаза ослепила
яркая вспышка, и он, выронив щит, закрылся рукой, продолжая отмахиваться
мечом. Конь послушный управлению только ногами, скакнул в сторону и …
Все завертелось, поплыло, в ушах грохот, в глазах туман, очередной скачок
коня и новая яркая вспышка…. На лице все еще хмельное веселье, враг пятится,
Менгафар, вновь заносит руку с мечом для удара, и вдруг видит перед собой
перекошенные от ужаса, совсем другие лица. Он хватается за поводья, и грозно
озирается по сторонам, затем спрашивает:
7
- Где я, и кто вы?
В глазах застывших перед ним людей, Менгафар видит непонимание и
страх. Вперед вышел мощный воин, в кожаных доспехах, с нашитыми на них,
медными бляшками. Он угрожающе вскинул два кривых меча, и жестом пригласил
Менгафара к поединку, видимо посчитав, что тот пришел с угрозой. В родном
племени, тысячника, на такие вызовы, привыкли отвечать немедленно и без слов.
Он усмехнулся слез с коня, и занеся окровавленный меч для удара, стал в стойку.
Поединок был коротким, Менгафар хоть и уступал в скорости, своему
неожиданному противнику, но опыт бесчисленных схваток, дал о себе знать. Весь
в крови, без шлема, волосы развеваются на ветру, в глазах еще не угасшая,
холодная ярость, идущего в последний бой воина, таким его и запомнили, люди
кочевых племен степей Маграда. В тот же день, он стал племенным вождем,
потому что как оказалось, именно вождя, он только что поверг. А согласно законов
племени, сильнейший воин становится правителем. Да ему было, то, и не особо
привыкать, как-никак, сын кланового вождя…
…Отшвырнув обломок копья, Хитар схватился за меч, двумя короткими
ударами, сразил бегущего на него эльфа, увернулся от какой-то серой твари,
снова бросаясь к императору и.… И оказался в кромешной тьме, лишь изредка
прорезаемой вспышками далеких молний. При этом подсвечивании взгляду
открылась равнина, поросшая чахлым кустарником и такой же жухлой травой. И
еще во время вспышек, командующий легионом, заметил какие-то неясные тени.
Тут бы и сложил бы Хитар свою голову, не раздайся чей-то крик:
- Трибун берегись, слева!
Быстрым движением, подняв тяжелый щит, чуть присев, и развернувшись,
воин ткнул навстречу неизвестной угрозе мечом. Раздался дикий вопль, и что-то
резко рванулось вверх. Хитар повернул, в очередной раз, за сегодня, залитое
чужой кровью лицо, чтобы увидеть, кто предупредил его об опасности:
- Кто ты? – Спросил он коротко, сразу не узнав голос соратника.
- Трибун, это я Виргиний.
- А-а – протянул Хитар, признав одного из тубициенов – трубачей всегда
находящиеся при нем, призывающих воинов к атаке, или трубящих отступление. –
Благодарю, считай спас меня. Извини, что сразу не признал. Кто-то еще выжил?
Протруби, может, разбросало по округе.
Тогда ни он, ни его товарищи еще не знали, что им крупно повезло. Повезло
в том, что, не смотря на искажение чар Априуса, из-за которого выживших воинов,
раскидало в разные миры поодиночке, сюда забросило не менее дюжины. А не
повезло в том, что это было одно из самых негостеприимных для людей мест.
Виргиний не стал ждать, протрубил, несколько раз, затем они стали спина к
спине, и стали ждать. Из темноты в любую секунду, могли напасть, хорошо еще
вспышки далеких молний хоть немного освещали равнину. Невдалеке
послышались хлесткие удары и ругань, Хитар оскалил зубы в улыбке, мол, еще
одна живая душа, и он знал кто это. А это был голос Рагния - примипила, самый
высокого по рангу центуриона легиона, стоящего во главе первой двойной
центурии. Единственный кто выжил из старших офицеров, и судя по звукам
тянущий еще кого-то за собой.
- Рагний! – Закричал Хитар – Давай к нам! И будьте осторожны, здесь есть, и
летающие твари. И уже тубициену: - Виргиний, труби еще!
Где-то вдалеке послышались еще крики, и звуки ударов – кто-то еще
остался в живых, по крайней мере, пока. С воздуха пахнуло зловонием, и Хитар
автоматически прикрылся щитом, и наобум, отмахнулся мечом. Вопля не
последовало, но клинок явно задел что-то твердое. Рядом вновь, раздалась