Он поднялся, заложил руки за спину и, глядя под ноги, принялся расхаживать взад-вперед по комнате.
– Усовершенствовав тело, обогатив организм флюидом и дисциплинировав свою психику, приступим к воспитанию воли, взгляда, голоса и жеста. При развитии активных и пассивных способностей значительную роль играет темперамент. Кстати, у вас какой темперамент? – Он остановился напротив, пристально глядя ей прямо в глаза.
Ирина смущенно отвела взгляд и пожала плечами.
– Поясню, – Порфирий снова принялся расхаживать. – Активный темперамент дает магнетизеров, пассивный же, напротив, способствует развитию психометрии и медиумизма. Женщина, в отличие от мужчины, чаще пассивна… хотя, – он приостановился и взглянул на гостью задумчиво, – здесь, как и во всяком деле, бывают исключения.
Слова об исключениях показались Ирине обнадеживающими и льстили самолюбию, потому что мужчинами лучше управлять, чем принадлежать им. Это она сегодня уже для себя решила.
Порфирий говорил и говорил, а Ирина, слушая его тихий, ровный, почти равнодушный голос, провожала взглядом его размеренное, как качание маятника, движение из стороны в сторону и впитывала слова мага жадно, мысленно примеривая услышанное на себя.
– И вот еще что…
Она вздрогнула, словно очнувшись от забытья. Порфирий стоял напротив и смотрел как будто сквозь нее. Почувствовала непривычное ощущение, словно множество иголочек вонзилось в затылок.
– Запомните то, что я вам сейчас скажу. Это важно. Потому что время смутное наступает.
Ирина подняла глаза, ожидая продолжения.
– Надеюсь, вы любите русские народные сказки? – неожиданно спросил Порфирий.
«Право, нелепый вопрос! – подумала она и неопределенно повела плечами. – Конечно же, люблю, но вот стоит ли в этом признаваться? Что если я скажу «да», а он улыбнется снисходительно, как взрослый ребенку?»
– Любите не любите, – Порфирий сделал вид, что не заметил замешательства, – но образ шапки-невидимки вам, думаю, знаком?
Ирина чуть улыбнулась, вспомнив, что в детстве мечтала именно о такой шапке, чтобы гулять, когда и где захочешь, наблюдать за скрытыми и оттого еще более интересными сторонами взрослой жизни или же сесть на поезд и невидимо для всех отправиться в путешествие в далекие страны…
– И действительно, кому из нас в детстве не хотелось надеть ее? – понимающе улыбнулся Порфирий. – Так вот, – он сделался серьезным. – На самом деле шапка-невидимка – это всего-навсего тот объем поля, где отсутствует вибрация человеческой мысли. Бывают ситуации, когда человеку для спасения своей жизни необходимо стать невидимым, а для этого надо перенестись центром своего сознания совсем в другое место, проще всего – в воспоминания, не отвлекаясь и никоим образом не реагируя на происходящее вокруг, и тогда он становится неприметным и, следовательно, не излучает в окружающую среду абсолютно ни-че-го. Эта практика пришла к нам с Востока. Ниндзя, например, очень хорошо тушили активность своего мозга в ощущаемом людьми диапазоне.
Ирина не знала слова «ниндзя», но спросить постеснялась. Однако Порфирий снова словно прочитал ее мысли.
– Ниндзя – это японские лазутчики, обладающие поистине мистическими способностями в искусстве маскировки. Над этим мы тоже будем работать. Время грядет смутное… – еще раз повторил он.
– Да, время тревожное, – Ирина согласно кивнула. – Господин де Туайт… – все же решилась она задать вопрос.
– Маг, – поправил тот.
– Маг, – послушно выдохнула она. – Скажите, вы знаете…
– Знаю, – едва заметно улыбнулся Порфирий, из глаз которого исходил теплый свет.
– Тогда скажите, что… что будет с… – Ирина растерянно замолкла, потому что вопрос, готовый сорваться с губ, вдруг показался несерьезным. Хотела спросить, что будет с ней самой… – Что будет с… Россией?
– С Россией? – Порфирий подошел совсем близко и печально взглянул ей в глаза. – Россия разлетится в клочья, – тихо проговорил он, – но ты обретешь свою любовь.
– Счастливую? – чуть слышно спросила Ирина.
– Любовь – это уже счастье. Именно так, – ответил Порфирий и почему-то отвел взгляд.
Домой Ирина возвращалась на извозчике. Холодный злой ветер, прилетевший неизвестно откуда, врывался внутрь пролетки, заставляя прятать лицо в воротник. Облака пытались укутать озябшую луну пушистым дымчатым мехом. Ветер рассерженно гнал их прочь, потому что не терпел соперников. Луна желтым глазом выглядывала из-за облаков и снисходительно наблюдала за ночным городом, скрывая вечные тайны на обратной стороне своей души…