Сегодня в госпитальных палатах было непривычно тихо. На стене мерно стучали старые больничные ходики. Хотелось спать. Подперев голову руками, Ирина пыталась читать, с трудом заставляя себя сосредоточиться.
– Сестрица… – донеслось из послеоперационной палаты. Торопливо убрав в ящик стола книгу, взятую в Москве у Порфирия, Ирина подошла к лежащему на койке у окна изможденному сероглазому парню с тяжелым ранением в живот и наклонилась к нему:
– Я здесь.
– Пить… пить… водицы… – проговорил тот, с трудом разомкнув спекшиеся губы.
– Нельзя. Доктор не разрешил, – она намочила марлю в стакане с водой и промокнула ему губы, а потом поправила сползшую простыню в застиранных желтых разводах – следах крови тех, кто побывал здесь раньше.
– Ирочка, дочка, – пожилой мужчина на соседней койке попытался приподняться. – Дюже нога у меня болит. Мочи терпеть нету. Христом Богом прошу, еще разок уколи, а? – По лицу раненого побежали слезы, замирая на рыжих усах. Солдата мучили фантомные боли в ноге, которую ампутировали три дня назад. Сегодня укол был ему уже не положен.
Дежурство уже подходило к концу, когда в дверях докторской, немного раньше обычного, появилась Леночка Трояновская – свежая, в белоснежном накрахмаленном фартуке с красным крестом на груди.
– Я тебя часом не разбудила? – весело прощебетала она, целуя подругу. – Вон как глазки-то припухли, будто со сна.
Ирина бросила поспешный взгляд в зеркало на стене и, улыбнувшись, погрозила подруге пальцем. Хотя они были ровесницами, Ирина всегда казалась самой себе намного старше этой худенькой, светловолосой, голубоглазой девушки, напоминавшей Снегурочку: не убережешь – растает.
– Как дежурство? Как Николаев? Боли не прекратились? – Леночка села на небольшой диван, покрытый чехлом из белой ткани.
– Ему ночью плохо было, – сказала Ирина из-за ширмы, за которой начала переодеваться. – Даже укол пришлось делать внеплановый. Я в журнал дежурств записала. – Она вышла переодетая в обычное платье.
– Слушай, Ирэн, присядь, поболтаем немного, – Леночка указала на место рядом с собой. По интонации и выражению лица было ясно, что пораньше она пришла не случайно. – Я тебе такое расскажу!
– Ну что там у тебя приключилось? – Ирина опустилась на стул напротив.
Леночка возбужденно набрала воздух.
– Ирэночка, ты не поверишь, что мне сегодня приснилось! – Глаза Леночки лучились восторженным удивлением. – Представь только себе: огромная комната. Мебели нет. Все кругом задрапировано белым и черным шелком, который, знаешь, лежит такими крупными мягкими складками, похожими на волны. И зеркала – мно-о-ого зеркал. Кстати, – она неожиданно прервала рассказ, – ты платье к Новому году уже заказала? Я сегодня свое примеряла. Хочу вот здесь, – приложила ладошку к бедру, – сделать присборку и…
– Ленусь, не отвлекайся. Я домой хочу. Устала, – Ирина откинулась на спинку стула.
– Прости, прости. – Леночка виновато улыбнулась. – Я постараюсь покороче. Так вот, вдруг вижу, прямо на полу посреди комнаты большая шахматная доска, а все фигурки на доске, – она округлила глаза, – будто бы жи-вы-е!
Ирина недоверчиво покачала головой и пересела на диван к подруге.
– Да-да! Именно живые! – повторила Леночка. – И сидят двое игроков: один с белыми крыльями, а другой с черными. Ангел будто и бес, – она торопливо перекрестилась. – И говорит этот бес, мол, до чего люди глупы! Открытия разные делают, изобретают что-то, а тайны зеркал так и не разгадали. До сих пор не поняли, что мы специально ловко так зеркала по всему миру расставили, потому что зеркала – наши окна, через которые мы за людьми наблюдаем. Днем и ночью. За мыслями и делами. И вижу я, говорит, что у людишек из века в век души все чернее становятся. А белый ангел головой покачал. Нет, говорит. Врешь ты. Я ведь всегда рядом с тобой в эти окна смотрю, потому что у нас с тобой вечная игра такая: ты, черный ангел, играешь с белыми фигурами, а я, белый ангел, – с черными. И вижу, говорит, что не прав ты. Души у людей из века в век – все белее. А черный ангел ухмыльнулся так страшно-страшно и… ничего больше не сказал. Вот такой сон. Ну, каково? – Леночка посмотрела на подругу блестящими от возбуждения глазами. – И вправду, Ирэн, с этими зеркалами какая-то загадка. Ты сама-то как думаешь? – Не дожидаясь ответа, она поднялась, подошла к зеркалу и, приблизив лицо, принялась всматриваться в свое отражение. – Сейчас вот и мне кажется: это точно – окно из другого мира.