Он пошарил взглядом по окрестностям, пытаясь разглядеть тёмный силуэт. Никого, только тени от кустов, но они низкие, с призраком не спутать. Страх окружал, давил со всех сторон, снежным комом забирался за воротник и прокатывался между лопаток, волосы вставали дыбом даже на руках и загривке. Стыдясь своего страха, попытался найти опору в товарище, но тут услышал тихий стук. Вслушавшись, понял, что это стучат зубы прапорщика. Он стиснул челюсти, но зубы продолжали стучать.
- Не могу, Миша, - сказал Артём дрожавшим голосом. – Страх такой, что в обморок сейчас грохнусь. Это призрак, да?
- Нет тут никакого призрака… - начал было Иванов, но тут же сообразил, что два взрослых мужика, повидавшие в жизни чуть менее, чем всё, не будут вот так трястись просто от наступления ночи. Это призрак, пси-атака.
- Началось, - сказал он, - серебро далеко?
- В стволе патрон, - всё тем же едва слышным писком сообщил Охрименко, - кобуру расстегнул, с предохранителя снял. Я же выстрелить не смогу.
Он дёрнулся, словно хотел убежать, но Иванов успел схватить его за рукав.
- У тебя дрянь какая-то была, коли уже.
- Аааа? Понял, - прапорщик начал действовать осмысленно и полез в карман разгрузки.
Призрак появился внезапно, просто вырос из-под земли в десятке метров от них и нанёс удар. Это был уже не просто страх, тошнота и головная боль, а заодно ощущение чужого присутствия у себя в голове. Оба не устояли на ногах, повалились на землю, но Иванов каким-то краешком сознания отметил, что прапорщик успел воткнуть иглу себе в толстую ляжку.
Больше ничего осмысленного в голову не пришло. Руки крепко сжимали обрез, заряженный серебром, но направить его на чёрную фигуру и нажать на спуск он не мог. Более того, в голове как-то сама собой возникла мысль, что хорошо бы эти стволы приставить к своей голове. Руки даже начали движение в этом направлении, но он как-то сумел их обуздать.
А призрак всё н успокаивался, тьма в виде длинных щупалец прикасалась к ним, всё более подчиняя себе. Перед глазами появился образ Ольги, что бежала к нему, прижимая к груди ребёнка. Бежала быстро, спасаясь от смерти, но не могла до него добежать, кричала, звала на помощь, а он, отец, не мог защитить своё дитя. Руки с обрезом снова начали подниматься, и снова стволы поворачивались к его собственной голове… Он должен… Что должен? Должен спасти её! Как? Да просто отдать призраку себя. Жизнь за жизнь, он должен, он отец…
Стволы упёрлись в подбородок, указательный палец пытался нащупать спуск. В этот момент на обрез легла пухлая рука Охрименко.
- Осади, Миша, - сказал он странным голосом и забрал оружие из ослабевших рук. – Иди сюда, чёрный, Ку-клукс-клан за тобой пришёл!
Два выстрела прогремели один за другим, где-то рядом что-то вспыхнуло, раздался громкий вой, при этом видения исчезли, но нервная система, как струна, натянутая сверх всякого предела, просто выключилась, свет в голове погас и разум Иванова прыгнул в спасительное забытье. Тело его что-то чувствовало, кажется, его куда-то волокли, даже свет фонарика сквозь веки пробивался. Но он пока не мог воспринимать окружающую действительность.
Потом его отпустили, точнее, просто бросили на землю. Именно на землю, а не на голые камни проклятой долины. Мягкая трава, запах почвы и прохлада. Кто-то большой плюхнулся рядом и некоторое время хрипло дышал. Потом этот кто-то, в перерывах между вдохами выдавил:
- Тяжёлый ты, Мишка… как… как мешок с говном, прости господи.
- Артём? – Иванов не узнал собственный голос.
- Ага, я… всё, можешь расслабиться, вышли мы.
- Вышли?
- Ну, призрака я убил, - Артём говорил всё медленнее, и вряд ли виной тому была усталость. – А потом сам пошёл и тебя потащил, а ты… видать, жрёшь много.
- На себя посмотри. А мешок мой?
- Обнаглел в край, мент поганый, ещё и мешок ему… да здесь, вон, в ногах лежит. И обрез тоже там… где-то… наверно…
- А призрак один был?
- Что? А, нет, не один. Потом ещё пара появилась. Но я уже вынес и тебя и шмотки. А сюда не идут, боятся чего-то. Короче, мы в безопасности, отвали и не мешай отдыхать.
С этими словами прапорщик Охрименко, крепко вштыренный наркотическим зельем, повернулся на бок и заснул. Иванов же, хоть и был полностью вымотан, нашёл в себе силы распаковать спальники и запаковать в один себя, а в другой – своего напарника. Спать на земле – занятие сомнительное. Выставлять часового было не под силу, да и никто здесь не появится, близость призрака гарантировала отсутствие других тварей, в том числе и двуногих.