- Остались с прошлых лет, - сказал Иванов и отправился к голове.
Глава посёлка пересчитал головы, отметил убитую королеву, потом велел мужикам собрать яйца и спалить в костре, роща моментально пошла на дрова. Для подсчёта он, не имея калькулятора, достал клочок бумаги и начал писать цифры.
- Ага… так… девятнадцать по сорок… да мамка… да яйца…
Закончив считать, он подвёл под цифрами жирную черту карандашом и объявил:
- Тысяча двадцать рублей, - и тут же набросился на мужиков, что сложили огромный костёр, сложили яйца в центре и приготовились зажигать. – Куда?!! Мне же заснять нужно!
Снимал он всё тем же старомодным аппаратом. Сделав все нужные снимки, он дал отмашку. Костёр запылал быстро и весело, помимо живых деревьев в роще имелось много валежника, высушенного и отлично горевшего. Потом пошли поленья, напиленные тут же, потом и пару стволов бросили. В костёр стащили обезглавленные трупы тварей, потом набросали кучу дров на тушу королевы и тоже подожгли. Сгорит или нет, неизвестно, но хоть вонять станет меньше, это факт. Рощу жалко, но деревья вырастут новые. Потом.
Оставив за собой пожарище, все двинулись назад. Для Иванова захватили пустую лошадь, он и рад бы не бить ноги, да только верховая езда – не его специальность. Ему бы авто или, на худой конец, мотоцикл. Но деваться было некуда, кое-как взгромоздившись в седло, он взял в руки поводья. Нужно было что-то сказать лошадке, но та, к счастью, оказалась умной и просто пошла следом за всеми.
Их кавалькада двигалась относительно медленно, немногим быстрее пешехода. Но всё же это было лучше утомительного марша по жаре. Впрочем, жара уже спадала, в деревню прибудут уже затемно.
- И не жалко вам, Борис Макарович, такие деньги отдавать? – спросил Иванов, поравнявшись с головой, точнее, это голова с ним поравнялся, поскольку он скорость лошади никак не регулировал.
- Мне? – голова усмехнулся. – Нисколько. Это ведь не мои деньги. Они в городе хранятся, в кассе особой. А туда поступают с севера. Я-то здесь только затем, чтобы убийство твари подтвердить, остальное уже оттуда управляется. Северянам надо всех чудовищ извести, вот и платят.
- А что, на север это можно как-то попасть?
- Нет, - уверенно помотал он головой. – Туда только по приглашению. Молодёжь иногда уезжает. А так только они сами, приехали, уехали, остались. Их даже в городах почти нет, представитель сидит, из местных. Как в Новгороде у нас. А если чего на окраины довести, так просто гонцов отправляют, а то и по связи своей говорят.
- Новгород – это ближайший город?
- Да, туда вы за деньгами и поедете. А к северянам поезд ходит из Вологды, это километров сто дальше.
Иванов задумался. Новая информация. Названия русские. Если Новгород ещё можно объяснить, город построен недавно, стало быть, он новый, Новгород. А Вологда? Специально дают русские названия? Странное место, страна как будто на ровном месте создана, людей поселили, привили им какие-то условно русские традиции и… А что и?
А на север ходит поезд, наверняка там закрытый город, попасть в который постороннему трудно. И есть какая-то связь с окраинами, в том числе быстрая. И они, северяне эти, стимулируют борьбу с тварями, производят высокотехнологичные товары, путь и в недостаточном количестве, как те же антибиотики, про которые говорил доктор. Что ещё? Да, пока всё, ещё что-нибудь полезное узнает в Новгороде, куда они отправятся за деньгами.
В кабинете головы они просидели до ночи, хоть не пришлось лошадей сдавать, их увели сопровождающие. На руки получили по сотне, на остальные восемьсот двадцать рублей голова написал расписку, по которой можно было получить деньги в банке Новгорода. За деньгами решили ехать завтра утром. Были у Антипа какие-то дела по хозяйству, но ради такой суммы они могли и подождать.
Анна спать не ложилась, ждала их. Выглядела она спокойной, видимо, уже сообщили, что с сыном всё в порядке. К удивлению Иванова женщина ни словом не высказала недовольство их поступком. Не стала обвинять старого бойца, что потащил её сына на авантюру с сомнительными шансами. Видимо, привыкла, что каждый мужчина – это воин, и риск – неотъемлемая часть его жизни. И сына в таком же духе воспитывала.
Ужинали при свете лампы, света хватало, но ровно настолько, чтобы не пронести ложку мимо рта. Оба вымотались, а потому ели без аппетита. Иванов подумал было достать фонарь, да только у Анны появятся вопросы, Антип вот уже смирился, что его старший товарищ – уполномоченный (хоть и с головой не дружит), а потому у него есть технические диковины. А вот Анне всё придётся объяснять заново.