- В лодки садятся! – крикнул он, стараясь перекричать стрельбу. – По берегу бейте!
Разглядеть кромку воды получилось у многих, а потому ещё несколько орков упали от попадания пуль. Последним отстрелялся Иванов, снова набивший магазин карабина. Уже не прицельно, а просто по группе гребцов, сидевших в одной лодке. Кого-то точно задел, но трупы так и остались сидеть, падать было некуда. Напоследок откуда-то слева громко ухнула пушка, как именно целились артиллеристы, оставалось загадкой, но одна из лодок перевернулась, а из гребцов, что сидели там, только один вплавь догнал другую лодку.
Стрельба прекратилась сама собой. Кто-то поблизости сплюнул от досады, кто-то тихонько молился. Иванов, который знал больше других, решил их немного обнадёжить:
- Девка-то от них сбежала.
- Точно? – встрепенулся мужик поблизости. – А ты видел?
- Видел. Она влево по берегу отошла, если поищем, найдём.
На поиски отправились с рассветом. В слабом сете утреннего солнца Иванов смог разглядеть убитых. А ведь и правда, орки. Мощные фигуры, толстые шеи, хотя роста обычного, кожа бледная с прозеленью, как у несвежего трупа. Изо рта торчат клыки, верхние едва видны, а нижние вылезают сантиметра на три. Волосы чёрные, густые. У кого-то ободком прихвачены, кто-то множество кос заплёл, вроде дредов негритянских. Одеты в полотняные штаны и меховые безрукавки, почти все без обуви. Из оружия – короткие тесаки, дубинки, явно для вырубания часовых, один арбалет. Огнестрела нет ни у кого, но, может быть, просто не брали на диверсионную операцию. Большая часть полегла от его пуль, двое сильно порваны, явно пушка сработала.
Всего убитых было восемь, может быть, кого-то смыла река. Остальные, а это около десяти рыл, включая тех, что оставались в лодках, успели сбежать. Несколько мужиков и голова с ними, пытались выяснить что-то по следам на песке.
- Вот тут, смотрите, - один из следопытов указывал на следы. – Вот его лапищи, а вот девка. Вот она упиралась и землю вспахивала. Выходит, не сбежала она.
- Какая-то точно сбежала, - упрямо заявил Иванов.
- Здесь она! – раздалось слева, мужик вытащил из-под куста насмерть перепуганную девочку лет двенадцати в разорванной рубашке и со следами побоев. Она вырывалась, ничего не понимая, но постепенно разглядела знакомые лица и, уткнувшись лицом в рубаху ближайшего спасителя, громко завыла.
- Так то ведь не она, - сказал голова, оттеснив собравшихся. – Это не Никодима покойного внучка. Это…
- Маша я, - девочка высунула наружу лицо, покрытое коркой запекшейся крови и добавила. – Осипа Кулешова дочь.
Она снова заревела, а мужики только сейчас задались вопросом «а где Осип?» Срочно организованные поиски дали ещё один труп. Сам Осип был жив, потому как уехал два дня назад по делам. А вот мать была тихо удавлена диверсантами, после чего те взяли девочку и потащили с собой. И, благодаря прицелу Иванова, её спасти удалось. А вот Ленку, внучку Никодима, местного пороховых дел мастера, что после гибели сына, вместе с бабкой воспитывали девочку, никто так и не нашёл. Оставалось только надеяться, что не застрелили свои в темноте. Иванов высказал свои опасения остальным, но ответ его удивил:
- Уж лучше от своей пули помереть, чем вот так, - мужик, перетаскивавший трупы орков в кучу, зло сплюнул. – А то ты не знаешь, зачем они девок крадут.
Вражеские трупы стащили в кучу, обложили дефицитными дровами, полили каким-то маслом и подожгли. Народ же на деревенской площади, собрался на митинг, ну, или сельский сход, альтинг, как у них тут это называется. Людей тут прибавилось, появились женщины, он увидел в толпе Анну, закутанную в шаль (утро выдалось прохладным), а чуть позади неё стоял Пётр, младший брат Антипа. Странно, чего это малолеткам на таком мероприятии делать?
- Слушайте! – обратился голова к присутствующим, тех собралось уже не меньше сотни, но стояли они довольно компактно, а потому отлично слышали всё. – Сегодня ночью напали орки. У нас три трупа, старый Никодим, Глаша, жена его, да Татьяна, жена Осипа Кулешова. Ещё Семён Савельев в отключке лежит, оклемается или нет – неизвестно, дубиной его оглушили, когда на страже стоял.