Пальцы орка, словно тиски, сдавили горло. Шея затрещала, дыхание остановилось. Ноги Иванова висели над землёй. Неимоверным усилием он потянул кинжал на себя, вытаскивая из раны, потом снова вдавил его в грудь врага. Орк продолжал реветь, его и без того отвратная физиономия перекосилась от боли, на клыках появилась кровавая пена. Вот только сразу он не умрёт, успеет задушить…
За спиной орка появился отец Иоанн. Священник был залит кровью, под левым глазом торчало оперение болта, но в руках он держал свою дубину. Поднять её высоко не хватило сил, поэтому он размахнулся и, резким поворотом тела ударил орка под колени. Сработало. Орк повалился на спину, хватка на горле разжалась, через секунду Иванов уже сидел на нём сверху и без остановки бил кулаками, вколачивая огромную голову в мягкую утоптанную землю церковного двора.
Остановился он через минуту, орк явно был мёртв, его физиономия превратилась в кусок мяса, даже клыки выбиты, перчатки пропитались кровью, но остановился он по другой причине. Силы кончились. Иванов скатился с огромной туши, упал рядом и хватал ртом воздух. Перед глазами плыли разноцветные круги, а сердце на полном серьёзе собиралось выпрыгнуть и убежать подальше. В промежутке между вдохами он выдавил фразу из старого голливудского фильма:
- Я слишком стар для всего этого дерьма.
Враги как-то сразу закончились, зато, лёжа на земле, он слышал топот копыт. Конница, причём, многочисленная. Голов на… чёрт его знает, не меньше полусотни. У орков кони есть? Вряд ли. Наши на коней сели, а может, подмога пришла.
Он заставил себя встать на ноги и выйти наружу. Даже отыскал свой обрез, кое-как засунув в стволы два патрона. Да, бой закончился. Снаружи совершала какие-то маневры конница, кто-то таскал раненых, кто-то добивал орков. Победа.
- Что там? – спросил он пожилого казака, что стоял у пролома и глядел наружу.
- Там конница прибыла, из Рассветного, - объяснил казак, в котором Иванов по голосу опознал Кривого Савву, тот был с ног до головы залит кровью. – Прознали, что орки на нас пошли всей силой, вот и на подмогу сорвались. На рысях быстро успели. Молодцы. Наша победа. А твари теперь не уйдут.
Тварям и в самом деле ничего не светило. Конница казаков из соседнего села старательно гоняла их по полю, не давая отступить к лодкам. Их рубили шашками и кололи пиками, пики казаки держали не под мышкой, как рыцари, а на выставленной вправо руке. Но и так неплохо выходило, от такого удара копья не спасал доспех. А из крепости уже выходили уцелевшие защитники, шли по полю и старательно добивали врагов.
- Победа, - выдохнул Иванов и повалился набок.
Савва попытался его подхватить, но сил у старика не хватило.
Глава девятнадцатая
Глаза он открыл ближе к закату. Стало быть, забытье длилось не более двух часов. Чего он вообще в обморок грохнулся. От усталости? Или тот клыкастый амбал всё же повредил ему что-то?
Встав с кровати, он попробовал покрутить корпусом, помахать руками, повертеть шеей. Всё получилось, хоть и не без труда. Шея болела немилосердно, спереди отпечатались следы пальцев упыря. Да, было трудно, но, в целом, отделался он легко. Кроме шеи, пострадали обе кисти, костяшки распухли, но перелома, вроде бы, не было, хотя рентген тут отсутствует, придётся до дома потерпеть.
Встав на ноги, Иванов доковылял до кадки с водой, подхватил ковш и с большим удовольствием напился. С такого дела и чего покрепче употребить не грех, да только сейчас всем явно не до того. Сняв бронекостюм и натянув гражданскую одежду, он выбрался из дома и направился к казакам. Следовало помочь им разгрести последствия битвы, а заодно узнать новости.
Новости были обнадёживающими. То, что победа осталась за людьми, было ясно давно. Неясной оставалось её цена. Сейчас всё население деревни, а также прибывшие на подмогу соседи и прикомандированные солдаты старательно наводили порядок. Уже прибрали трупы своих, вынесли раненых, осталось только освободить берег, заваленный трупами орков.
Оглядевшись, Иванов увидел священника. Отец Иоанн был замотан поперёк лица белым бинтом, сквозь который пропитывалась кровь. Снизу торчала борода, а сверху – высокий лоб. Головного убора на нём не было, тёмные с проседью волосы развевались на ветру. Иванов порадовался, что у священника всё в порядке, рана не опасная, раз уже к вечеру на ногах стоит. Тот в самом деле был бледен, но на ногах стоял твёрдо.
- Добрый вечер, батюшка, - поприветствовал его Иванов. – Не поделитесь новостями? Чем всё закончилось?