Тильда хмыкнула:
— Не притворяйся дурочкой, Ланор. Уж тебе ли не знать…
— Она совсем ребенок! Ты не можешь отдать ее Адеру, как игрушку.
Я многое знала об Адере, но детей он никогда не соблазнял. Мне казалось, будь это так, я бы этого не вынесла.
Тильда подошла к сундуку:
— Да, она совсем юная, но не невинна. Она рассказала мне, что убежала из работного дома, куда ее отправили, чтобы она родила там ребенка. Четырнадцать — а уже родила… Право слово, мы ей только добро делаем, — сказала Тильда, выбрав узкий корсет со скромными кружевами.
Я устало села на кровать.
— Отдай ей это и отмой ее, — распорядилась Тильда, швырнув мне белье и одежду. — А я пригляжу за тем, чтобы ее покормили.
Пейшенс стояла у окна и смотрела на улицу. Она убрала с лица растрепанные пряди каштановых волос и подозрительно глянула на принесенную мной одежду.
— Вот, надень это, — сказала я, протянула ей вещи и отвернулась, чтобы не смущать девочку. — Тильда мне сказала, что ты ушла из работного дома…
— Да, мисс.
— …где ты родила дитя. Скажи мне, что случилось с твоим ребенком?
Ком подкатил к моему горлу. Мне не хотелось верить, что она бежала, бросив ребенка.
— У меня его отняли, — словно бы защищаясь, проговорила Пейшенс. — Я его после родов и не видала.
— Мне очень жаль.
— Что сделано, то сделано. Лучше бы я… — Она вдруг запнулась. Наверное, решила, что не стоит болтать лишнего, разговаривая с этими странными дамочками, которые увели ее с улицы. Я прекрасно понимала, как она себя чувствует. — Та, другая, леди сказала, что для меня тут, быть может, сыщется работа — может, посудомойкой возьмут?
— А ты бы хотела этого?
— Только она говорит, что прежде надо встретиться с хозяином дома, чтобы он на меня поглядел. А уж возьмет ли он меня…
Пейшенс пытливо смотрела на меня. Она хотела понять, не обманывают ли ее, не сыграют ли с ней злую шутку. Тильда ошибалась: эта девочка во многом еще была совсем невинна. Нравилось мне это или нет, но у меня в ушах все еще звучали слова Джуда: она еще слишком невинна, чтобы якшаться с такими, как Адер. Я не могла позволить, чтобы с ней случилось то же самое, что со мной.
Я схватила Пейшенс за руку:
— Идем со мной. Не говори ни слова. Тихо.
Мы сбежали вниз по черной лестнице. Я знала, что там ходят только слуги и что Тильда этой лестницей никогда не пользуется. Потом мы промчались по кухне к задней двери. На уголке кухонного стола лежала горстка монет. Наверняка деньги были предназначены зеленщику или бакалейщику. Я сгребла монеты со стола и вложила в ладошку Пейшенс:
— Ступай. Забери эти деньги и оставь себе одежду.
Она посмотрела на меня как на безумную:
— Но куда же я пойду? Если я вернусь в работный дом, меня накажут, уж это как пить дать. И домой я воротиться никак не могу…
— Тогда прими наказание или положись на милосердие твоих домашних. Ты уже видела зло, но очень многого ты еще не знаешь, Пейшенс. Беги! Это ради твоего блага, — прошептала я и вытолкнула ее за дверь, после чего захлопнула ее и закрыла на засов. В этот самый момент вошла посудомойка и подозрительно зыркнула на меня.
Я поспешно взбежала вверх по лестнице и удалилась в свою комнату.
Там я стала нервно ходить из угла в угол. Я выгнала эту девочку ради ее безопасности, но как я теперь могла здесь оставаться? Я понимала, что поступила против воли Адера. Да, его дом был страшным местом, но все же… Прежде страх не давал мне уйти. Теперь страх словно бы толкал меня в спину. Я понимала: пройдет еще несколько минут, и Тильда обнаружит, что Пейшенс — ее добыча — исчезла. Тогда они с Адером обрушатся на меня, будто пара львов. Я принялась лихорадочно совать вещи в саквояж. Бежать, бежать. Бежать — иначе случится нечто страшное.
Я опомниться не успела, как оказалась на улице, в карете. Сидела и пересчитывала деньги в кошельке. Денег оказалось не так много, но все же достаточно, чтобы уехать из Бостона. В карете я добралась до остановки дилижансов и отплатила место до Нью-Йорка.
— Дилижанс отправляется через час, — сказал мне служащий в конторе. — На другой стороне улицы — паб. Большинство пассажиров коротают время там.
Я пришла в паб, заказала себе чаю и уселась, поставив под ноги саквояж. Я впервые смогла отдышаться и задуматься о том, что делаю. От страха я едва дышала, но все же мной владело радостное волнение. Я покидала дом Адера. Сколько раз мне мечталось об этом, но не хватало смелости!.. И вот теперь я совершила побег без раздумий, а меня, похоже, пока что не хватились. Я думала о том, что за час меня вряд ли разыщут — в конце концов, Бостон был большим городом. А через час дилижанс будет уже далеко. Я обхватила ладонями белый фарфоровый чайничек, чтобы согреться, и позволила себе робко вздохнуть с облегчением. Может быть, дом Адера был выдумкой, страшным сном? Может быть, не во власти Адера было причинить мне зло здесь? Может быть, только это и было нужно — собраться с храбростью и выбежать за дверь? Правда, я пока не знала, куда бежать и что делать со своей жизнью.